Павел Петрович Бажов (1879-1950)

Павел Петрович Бажов - русский писатель, автор уральских ска­зов о мастерах горного дела.

Ещё мальчиком слышал он от «дедушки Слышко» необыкновен­ные сказы про старинное житьё-бытьё. Старик сердился, когда его просили рассказать сказки: «Сказки старухи маленьким сказывают. А я про старинное житьё помню. Только это не сказки, а сказы да побывальщины прозываются». «Серебряное копытце» - одна из са­мых известных сказок П. Бажова.

Серебряное копытце.

I

Жил в нашем заводе* старик один, по прозвищу Кокова- ня. Семьи у Коковани не осталось, он и придумал взять в дети сиротку. Спросил у соседей - не знают ли кого, а соседи и говорят:

- Недавно на Глинке осиротела семья Григорья Потопаева. Старших-то девчонок приказчик* велел в барскую руко- дельню взять, а одну девчоночку по шестому году никому не надо. Вот ты и возьми её.

-      Несподручно мне с девчонкой-то. Парнишечко бы луч­ше. Обучил бы его своему делу, пособника бы растить стал. А с девчонкой как? Чему я её учить-то стану?

Потом подумал-подумал и говорит:

-      Знавал я Григорья, да и жену его тоже. Оба весёлые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдёт, не тоск­ливо с ней в избе будет. Возьму её. Только пойдёт ли?

Соседи объясняют:

-      Плохое житьё у неё. Приказчик избу Григорьеву отдал какому-то горюну и велел за это сиротку кормить, пока не подрастёт. А у того своя семья больше десятка. Сами не до­сыта едят. Вот хозяйка и взъедается на сиротку, попрекает её куском-то. Та хоть маленькая, а понимает. Обидно ей. Как не пойдёт от такого житья! Да и уговоришь, поди-ка.

-      И то правда, - отвечает Кокованя, - уговорю как-ни­будь.

В праздничный день и пришёл он к тем людям, у кого си­ротка жила. Видит - полна изба народу, больших и малень­ких. У печки девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлы­чет, что по всей избе слышно.

Поглядел Кокованя на девчоночку и спрашивает:

-      Это у вас Григорьева-то подарёнка?

Хозяйка отвечает:

-      Она самая. Мало одной-то, так ещё кошку драную где- то подобрала. Отогнать не можем. Всех моих ребят перецара­пала, да ещё корми её!

-      Неласковые, видно, твои ребята. У ней вон мурлычет.

Потом и спрашивает у сиротки:

-      Ну, как, подарёнушка, пойдёшь ко мне жить?

Девчоночка удивилась:

-      Ты, дедо, как узнал, что меня Дарёнкой зовут?

-      Да так, - отвечает, - само вышло. Не думал, не гадал, нечаянно попал.

-      Ты хоть кто? - спрашивает девчоночка.

-      Я, - говорит, - вроде охотника. Летом пески промы­ваю, золото добываю, а зимой по лесам за козлом бегаю, да всё увидеть не могу.

-      Застрелишь его?

-      Нет, - отвечает Кокованя. — Простых козлов стреляю, а этого не стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он пра­вой передней ножкой топнет.

-      Тебе на что это?

-      А вот пойдёшь ко мне жить, так всё и расскажу, - отве­тил Кокованя.

Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит - старик весёлый да ласковый. Она и говорит:

-      Пойду. Только ты эту кошку Мурёнку тоже возьми. Гля­ди, какая хорошая.

-      Про это, - отвечает Кокованя, - что и говорить. Такую звонкую кошку не взять - дураком остаться. Вместо балалайки она у нас в избе будет.

Хозяйка слышит их разговор. Рада-радёхонька, что Ко­кованя сиротку к себе зовёт. Стала скорей Дарёнкины пожитки собирать. Боится, как бы старик не передумал.

Кошка будто тоже понимает весь разговор. Трётся у ног- то да мурлычет:

-      Пр-равильно придумал. Пр-равильно.

Вот и повёл Кокованя сиротку к себе жить.

Сам большой да бородатый, а она махонькая и носишко пуговкой. Идут по улице, а кошчонка ободранная за ними по­прыгивает.

Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Дарёнка да кошка Мурёнка. Жили-поживали, добра много не на­живали, а на житьё не плакались, и у всякого дело было.

Кокованя с утра на работу уходил, Дарёнка в избе при­бирала, похлёбку да кашу варила, а кошка Мурёнка на охоту ходила - мышей ловила. К вечеру соберутся, и весело им.

Старик был мастер сказки сказывать, Дарёнка любила те сказки слушать, а кошка Мурёнка лежит да мурлычет:

-      Пр-равильно говорит. Пр-равильно.

Только после всякой сказки Дарёнка напомнит:

-      Дедо, про козла-то скажи. Какой он?

Кокованя отговаривался сперва, потом и рассказал:

-      Тот козёл особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем - один камень, два топнет - два камня, а где ножкой бить ста­нет - там груда дорогих камней.

Сказал это, да и не рад стал. С той поры у Дарёнки только и разговору, что об этом козле.

-      Дедо, а он большой?

Рассказал ей Кокованя, что ростом козёл не выше стола, ножки тоненькие, головка лёгонькая.

А Дарёнка опять спрашивает:

-      Дедо, а рожки у него есть?

-      Рожки-то, - отвечает, — у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у него на пять веток.

-      Дедо, а он кого ест?

-      Никого, - отвечает, - не ест. Травой да листом кормится. Ну, сено тоже зимой в стожках подъедает.

-      Дедо, а шёрстка у него какая?

-      Летом, - отвечает, - буренькая, как вот у Мурёнки на­шей, а зимой серенькая.

-      Дедо, а он душной?

Кокованя даже рассердился:

-      Какой же душной! Это домашние козлы такие бывают, а лесной козёл, он лесом и пахнет.

Стал осенью Кокованя в лес собираться. Надо было ему поглядеть, в которой стороне козлов больше пасётся. Дарёнка и давай проситься:

-      Возьми меня, дедо, с собой. Может, я хоть сдалека того козлика увижу.

Кокованя и объясняет ей:

-      Сдалека-то его не разглядишь. У всех козлов осенью рожки есть. Не разберёшь, сколько на них веток. Зимой вот - дело другое. Простые козлы безрогие ходят, а этот, Серебря­ное копытце, всегда с рожками, хоть летом, хоть зимой. Тогда его сдалека признать можно. Этим и отговорился. Осталась Дарёнка дома, а Кокованя в лес ушёл.

III

Дней через пять воротился Кокованя домой, рассказывает:

-      Ныне в Полдневской стороне много козлов пасётся. Туда и пойду зимой.

-      А как же, - спрашивает Дарёнка, - зимой-то в лесу но­чевать станешь?

-      Там, - отвечает, - у меня зимний балаган у покосных ложков* поставлен. Хороший балаган, с очагом, с окошечком.

Дарёнка опять спрашивает:

-      Серебряное копытце в той же стороне пасётся?

-      Кто его знает. Может, и он там.

Дарёнка тут и давай проситься:

-      Возьми меня, дедо, с собой. Я в балагане сидеть буду. Может, Серебряное копытце близко подойдёт - я и погляжу.

Старик сперва руками замахал:

-      Что ты! Что ты! Статочное ли дело зимой по лесу ма-

ленькой девчонке ходить! На лыжах ведь надо, а ты не уме­ешь. Угрузнёшь в снегу-то. Как я с тобой буду? Замёрзнешь ещё!

Только Дарёнка никак не отстаёт:

-      Возьми, дедо! На лыжах-то я маленько умею.

Кокованя отговаривал-отговаривал, потом и подумал про

себя: «Сводить разве? Раз побывает, в другой не запросится».

Вот он и говорит:

-      Ладно, возьму. Только чур, в лесу не реветь и домой до времени не проситься.

Как зима в полную силу вошла, стали они в лес собираться. Уложил Кокованя на ручные санки сухарей два мешка, при­пас охотничий и другое, что ему надо. Дарёнка тоже узелок себе навязала. Лоскуточков взяла кукле платье шить, ниток клубок, верёвку. «Нельзя ли, - думает, - этой верёвкой Се­ребряное копытце поймать?»

Жаль Дарёнке кошку свою оставлять, да что поделаешь. Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:

-      Мы, Мурёнка, с дедом в лес пойдём, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное копытце, так и во­ротимся. Я тебе тогда всё расскажу.

Кошка лукаво посматривает, а сама мурлычет:

-      Пр-равильно придумала. Пр-равильно.

Пошли Кокованя с Дарёнкой. Все соседи дивуются:

-      Из ума выжился старик! Такую маленькую девчонку в лес зимой повёл!

Как стали Кокованя с Дарёнкой из заводу выходить, слы­шат - собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли , будто зверя на улицах увидали. Оглянулись - а это Мурёнка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Мурёнка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют.

Хотела Дарёнка кошку поймать да домой унести, только

где тебе! Добежала Мурёнка до лесу, да и на сосну. Пойди пой­май!

Покричала Дарёнка, не могла кошку приманить. Что де­лать? Пошли дальше. Глядят - Мурёнка стороной бежит. Так и до балагана добралась.

Вот и стало их в балагане трое. Дарёнка хвалится:

-      Веселее как-то.

Кокованя поддакивает:

-      Известно, веселее.

А кошка Мурёнка свернулась клубочком у печки и звон­ко мурлычет:

-Пр -равильно говоришь. Пр -равильно.

IV

Козлов в ту зиму много было. Это простых-то. Кокованя каждый день то одного, то двух к балагану притаскивал. Шку­рок у них накопилось, козлиного мяса насолили - на ручных санках не увезти. Надо бы в завод за лошадью сходить, да как Дарёнку с кошкой в лесу оставить! А Дарёнка попривыкла в лесу-то. Сама говорит старику:

-      Дедо, сходил бы ты в завод за лошадью. Надо ведь соло­нину домой перевезти.

Кокованя даже удивился:

-      Какая ты у меня разумница, Дарья Григорьевна. Как большая рассудила. Только забоишься, поди, одна-то.

-      Чего, - отвечает, - бояться. Балаган у нас крепкий, вол­кам не добиться. И Мурёнка со мной. Не забоюсь. А ты поско­рее ворочайся всё-таки!

Ушёл Кокованя. Осталась Дарёнка с Мурёнкой. Днём-то привычно было без Коковани сидеть, пока он козлов высле­живал... Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит - Мурёнка лежит спокойнёхонько. Дарёнка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит -

по лесу какой-то комочек катится. Как ближе подкатился, раз­глядела - это козёл бежит. Ножки тоненькие, головка лёгонь­кая, а на рожках по пяти веточек.

Выбежала Дарёнка поглядеть, а никого нет. Воротилась, да и говорит:

-      Видно, задремала я. Мне и показалось.

Мурёнка мурлычет:

-      Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.

Легла Дарёнка рядом с кошкой, да и уснула до утра.

Другой день прошёл. Не воротился Кокованя. Скучнень- ко стало Дарёнке, а не плачет. Гладит Мурёнку да приговари­вает:

-      Не скучай, Мурёнушка! Завтра дедо непременно придёт.

Мурёнка свою песенку поёт:

-      Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.

Посидела опять Дарёнушка у окошка, полюбовалась на звёзды. Хотела спать ложиться, вдруг по стенке топоток про­шёл. Испугалась Дарёнка, а топоток по другой стене, потом по той, где окошечко, потом, где дверка, а там сверху запосту- кивало. Негромко, будто кто лёгонький да быстрый ходит. Да­рёнка и думает:

-      Не козёл ли тот вчерашний прибежал?

И до того ей захотелось поглядеть, что и страх не держит. Отворила дверку, глядит, а козёл - тут, вовсе близко. Правую переднюю ножку поднял - вот топнет, а на ней серебряное копытце блестит, и рожки у козла о пяти ветках. Дарёнка не знает, что ей делать, да и манит его как домашнего:

-      Ме-ка! Ме-ка!

Козёл на это как рассмеялся. Повернулся и побежал.

Пришла Дарёнушка в балаган, рассказывает Мурёнке:

-      Поглядела я на Серебряное копытце. И рожки видела, и копытце видела. Не видела только, как тот козлик ножкой дорогие камни выбивает. Другой раз, видно, покажет.

Мурёнка, знай, свою песенку поёт:

- Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.

V

Третий день прошёл, а всё Коковани нет. Вовсе затума­нилась Даренка. Слёзки запокапывали. Хотела с Мурёнкой по­говорить, а её нет. Тут вовсе испугалась Дарёнушка, из бала­гана выбежала кошку искать.

Ночь месячная, светлая, далеко видно. Глядит Дарёнка - кошка близко на покосном ложке сидит, а перед ней козёл. Стоит, ножку поднял, а на ней серебряное копытце блестит.

Мурёнка головой покачивает, и козёл тоже. Будто разго­ну          варивают.                              Потом   стали по покосным ложкам бегать. Бежит-

бежит козёл, дальше отскочит и опять копытцем бьёт. Долго они так-то по покосным ложкам бегали. Не видно их стало. Потом опять к самому балагану воротились.