Чингиз Айтматов (р. в 1928)

Чингиз Торекулович Айтматов - киргизский писатель, автор по­вести «После сказки, или Белый пароход». Это грустная история о жестокости людей, убивших Рогатую мать-олениху.

Главный герой повести - маленький мальчик, внук деда Момуна, страдает от грубого отношения Орозкула, в доме которого он вынуж­ден жить. Единственным счастьем для мальчика была надежда встре­тить Рогатую мать-олениху, сказку о которой он слышал от деда. Ког­да-то давным-давно мать-олениха спасла от врагов и лютых зверей двух детей, спасла род человеческий. Мальчик жил надеждой увидеть эту сказочную Рогатую мать-олениху. И вот однажды эта встреча про­изошла.

После сказки, или Белый пароход.

Отрывок из повести.

I

Мальчик увидел, как дед повёл коня к водопою, и хотел побежать к нему, но его остановил окрик Орозкула. Орозкул выскочил из дому в рубашке, с шубой на плечах. Лицо его было багровым.

- Эй, ты! - грозно крикнул он деду Момуну. - Куда ве­дёшь коня! А ну, поставь на место! Ты теперь здесь никто! Убирайся, куда хочешь.

Дед горько усмехнулся и повёл коня обратно в конюшню. Он стал вдруг совсем стареньким и маленьким.

Мальчик задохнулся от обиды за деда и, чтобы никто не видел, как он заплакал, побежал берегом реки. Вот они, его любимые прибрежные валуны: «Танк», «Волк», «Седло», «Ле­жащий верблюд». Мальчик ничего не сказал им - ничего они не понимают, стоят себе и стоят. Мальчик обнял горб «Лежа­щего верблюда» и заплакал навзрыд, горько и безутешно. Он долго плакал, постепенно стихая и успокаиваясь. Наконец, он поднял голову, протёр глаза и, глянув перед собой, оцепенел*.

- Прямо перед ним, на другом берегу у воды стояли три марала*. Живые. Они пили воду и, кажется, уже напились. Один - тот, что был с самыми большими рогами, снова опус­тил голову к воде и, потягивая её, казалось, рассматривал свои рога, как в зеркале. Когда он вскинул голову, с его волосатой светлой губы упала в воду капля. Пошевеливая ушами, рогач внимательно глянул на мальчика. Но больше всех на мальчи­ка смотрела белая бокастая олениха с короной тонких ветви­стых рогов на голове. Рогатая мать-олениха смотрела на маль­чика пристально*, спокойно, точно вспоминала, где она виде­ла этого большеголового ушастого мальчишку. Глаза её влаж­но поблёскивали и светились издали. Рядом с ней объедал вет­ки тальника молодой телок. Ему ни до чего не было дела. А Рогатая мать-олениха всё смотрела и смотрела на мальчика.

Затаив дыхание, мальчик вышел из-за камня и, как во сне, протянув руки, подошёл к берегу. Маралы нисколько не ис­пугались. Они спокойно взирали на него с того берега.

Но вот они повернулись и пошли гуськом в лес. Впереди - большой марал, в серёдке — телок, за ним Рогатая мать-оле­ниха. Она оглянулась и ещё раз посмотрела на мальчика. Ма­ралы вошли в тугай*, пошли через кусты...

И тут только мальчик опомнился. Со всех ног он кинулся бежать домой по знакомой тропе. Он бежал во весь дух. Он пронёсся по двору и, шумно распахнув дверь, крикнул, зады­хаясь, с порога:

-      Ата! Маралы пришли! Маралы! Они здесь!

II

Мальчик приблизился к деду, стоявшему подле очага. Он подошёл к нему сзади.

-      Ата, - сказал он.

Дед не слышал.

-      Ата, - повторил мальчик и тронул деда за плечо.

Старик оглянулся, и мальчик не узнал его...

Старик обратил на мальчика какой-то далёкий, странный, дикий взгляд. Лицо его было горячим и красным. Дед то­ропливо поднялся на ноги.

-      Ты что, а? - глухо сказал он, прижимая к себе внука. - Ты что, а? Ты что? - И кроме этих слов он не мог произнести ничего, словно утратил дар речи.

Его волнение передалось мальчику.

-      Ты заболел, ата? - с тревогой спросил внук.

-      Нет, нет. Я просто так, - пробормотал дед Момун. - Ты иди, походи немного. А я тут дрова, это самое...

Он почти оттолкнул внука от себя, снова повернулся ли­цом к очагу. Старик не видел, как внук растерянно потоптался и пошёл по двору...

Мальчик не понимал, что произошло с дедом и что проис­ходило во дворе. И лишь подойдя поближе к сараю, он увидел кучу свежего мяса, наваленного на шкуру. По краям шкуры ещё сочилась бледными струйками кровь.

Орозкул с Кокетай с ножами в руках разделывали мясо... Орозкул при этом пыхтел, то и дело вставал, оглаживая свой тугой живот. Сразу было заметно, что он выпил. Его мясис­тое, как коровье вымя, лицо лоснилось от самодовольства и сытости.

Мальчик оторопел*, холодом обдало его, когда он увидел под стеной сарая рогатую маралью голову. Отсечённая голо­ва валялась в пыли. Она напоминала корягу, выброшенную с дороги. Возле головы валялись четыре ноги с копытами, от­резанные в коленных суставах. Мальчик с ужасом глядел на эту страшную картину. Он не верил глазам своим. Он хотел бежать отсюда, но ноги не повиновались ему. Он стоял и смот­рел на мёртвую голову белой маралихи. Той самой, что вчера ещё была Рогатой матерью-оленихой, вчера ещё смотрела на него с того берега добрым и пристальным взглядом. Всё это