Виталий Валентинович Бианки (1894-1959)

Виталий Валентинович Бианки - русский детский писатель, автор рассказов и сказок о природе, животном мире.

Он родился в семье известного учёного-биолога и с ранних лет слышал рассказы о тайнах природы. В доме у них жили разные птицы и звери, и Виталий наблюдал за жизнью рыб, черепах, ящериц, змей. А весной уезжал с родителями в деревню, где кормил белок, ежей, птенцов. Всё это пробудило интерес мальчика к природе. Он вёл днев­ник наблюдений.

Позже заметки о природе превратились в рассказы и сказки для детей. Воспитать в детях желание заботиться о каждой травинке, каждой птице, каждой лесной и степной зверушке - такова была страст­ная мечта писателя.

По следам. I

Скучно Егорке целый день в избе. Глянет в окошко: бело кругом. Замело лесникову избушку снегом, белый стоит лес.

Знает Егорка полянку одну в лесу. Эх, и местечко! Как ни придёшь - стадо куропачей из-под ног. Фррр! Фррр! - во все стороны. Только стреляй!

Да что куропачи! Зайцы там здоровые! А намедни* видал

Егорка на поляне ещё след - неизвестно чей. С лисий будет, а когтищи прямые, длинные.

Вот бы самому выследить по следу диковинного зверя! Это тебе не заяц! Это и тятька похвалит.

Загорелось Егорке - сейчас в лес бежать!

Отец у окошка сапоги валяные* подшивает.

-      Тять, а тять!

-      Чего тебе?

-      Дозволь в лес: куропачей пострелять!

-      Ишь чего вздумал, на ночь глядя-то!

-      Пусти-и, тять! - жалобно тянет Егорка.

Молчит отец; у Егорки дух захватило - ой не пустит!

Не любит лесник, чтоб парнишка без дела валандался*. А и то сказать: охота пуще неволи. Почему мальчонке не про­мяться? Всё в избе да в избе...

-      Ступай уж! Да гляди, чтоб до сумерек назад. А то у меня расправа коротка: отберу фузею и ремнём ещё настегаю.

Фузея - это ружьё. У Егорки своё, даром что парнишке четырнадцатый год. Отец из города привёз. Одноствольное, бердана* называется. И птицу и зверя из него бить можно. Хорошее ружьё. Отец знает: бердана для Егорки - первая вещь на свете. Пригрози отнять - всё сделает.

-      Мигом обернусь, - обещает Егорка.

Сам уже полушубок напялил и берданку с гвоздя сдёрнул.

-      То-то, обернусь! - ворчит отец. - Вишь, по ночам волки кругом воют. Смотри у меня!

А Егорки уж нет в избе. Выскочил на двор, стал на лыжи - и в лес.

II

Отложил лесник сапоги, взял топор, пошёл в сарай сани починять.

Смеркаться стало. Кончил старик топором стучать.

Время ужинать, а парнишки нет. Слышно было: пальнуло раза три. А с тех пор ничего.

Ещё время прошло. Лесник зашёл в избу, поправил фи­тиль в лампе, зажёг её. Вынул каши горшок из печи. Егорки всё нет. И где запропастился, поганец? Поел. Вышел на крыль­цо. Темь непроглядная. Стоит лес чёрный, суком не треснет. Тихо, а кто его знает, что в нём?

-      Воууу-уу!

Вздрогнул лесник - или показалось?

Из лесу опять:

-      Воуу-уу!..

Так и есть, волк! Другой подхватил, третий... целая стая! Ёкнуло в груди: не иначе, на Егоркин след напали звери!

-      Вуу-воу-уу!..

Лесник заскочил в избу, выбежал - в руках двустволка. Вскинул к плечу, из дул полыхнул огонь, грохнули выстре­лы. Волки пуще. Слушает лесник: не отзовётся ли где Егорка?

И вот из лесу, из темноты, слабо-слабо: «бумм!»

Лесник сорвался с места, ружьё за спину, подвязал лыжи - и в темноту, туда, откуда донёсся Егоркин выстрел.

III

Темь в лесу - хоть плачь! Еловые лапы хватают за одеж­ду, колют лицо. Деревья плотной стеной - не продерёшься.

А впереди волки. В голос тянут:

-      Вуу-ооуууу!

Лесник остановился; выстрелил ещё.

Нет ответа. Только волки. Плохое дело!

Опять стал продираться сквозь чащу. Шёл на волчий голос.

Только успел подумать: «Воют - пока, значит, ещё не до­брались...» Тут разом вой оборвался. Тихо стало.

Прошёл лесник ещё вперёд и стал. Выстрелил. Потом ещё. Слушал долго. Тишь такая - прямо ушам больно. Куда пой­

дёшь? Темно. А идти надо. Двинулся наугад. Что ни шаг, то гуще. Стрелял, кричал. Никто не отвечает. И опять, уж сам не зная куда, шагал, продирался по лесу.

Наконец совсем из сил выбился, осип от крика. Стал — и не знает, куда идти; давно потерял, в какой стороне дом.

Пригляделся: будто огонёк из-за деревьев? Или это вол­чьи глаза блестят?

Пошёл прямо на свет. Вышел из лесу - чистое место, по­среди него изба. В окошке свет. Глядит лесник, глазам не ве­рит: своя изба стоит! Круг, значит, дал в темноте по лесу.

На дворе ещё раз выстрелил. Нет ответа. И волки молчат, не воют. Видно, добычу делят. Пропал парнишка!

Скинул лесник лыжи, зашёл в избу. В избе тулупа не снял, сел на лавку. Голову на руки уронил, да так и замер.

Лампа на столе зачадила, мигнула и погасла. Не заметил лесник.

IV

Мутный забелел свет за окошком. Лесник поднялся. Страшный стал: в одну ночь постарел и сгорбился.

Сунул за пазуху хлеба краюху, патроны взял, ружьё.

Вышел на двор - светло. Снег блестит. Из ворот тянутся по снегу две борозды от Егоркиных лыж. Лесник поглядел, махнул рукой. Подумал: «Если б луна ночью, может, отыскал бы парнишку по белотропу. Пойти хоть косточки собрать! А то — бывает же такое! - может, жив ещё?..»

Приладил лыжи и побежал по следу. Борозды свернули влево, повели вдоль опушки. Бежит по ним лесник, сам глаза­ми по снегу шарит, не пропускает ни следа, ни царапины. Читает по снегу, как по книге. А в книге той записано всё, что с Егоркой приключилось за ночь. Глядит лесник на снег и всё понимает: где Егорка шёл и что делал.

Вот побежал парнишка опушкой. В стороне на снегу крес­тики тонких птичьих пальцев и острых перьев.

Сорок, значит, спугнул Егорка. Мышковали* тут сороки: кругом мышиные петли-дорожки.

Тут зверька с земли поднял.

Белка по насту* прыгала. Её след. Задние ноги белка впе­рёд за передние закидывает, когда по земле прыгает. А перед­ние ноги короткие, маленькие - следок от них точечками.

Видит лесник: Егорка белку на дерево загнал, так её и стук­нул. Свалил в снег с ветки.

«Меткий парнишка!» - думает лесник.

Глядит: здесь вот Егорка подобрал добычу и дальше по­шёл в лес. Покружили, покружили следы по лесу и вывели на большую поляну.

На поляне Егорка, видать, разглядывал заячьи следы - малики*.

Густо натропйли* зайцы: тут у них и петли, и сметки - прыжки. Только Егорка не стал распутывать заячьи хитрости: лыжные борозды прямо через малики идут.

Вон дальше снег в стороне взрыхлён, птичьи следы и об- $ горелый пыж* на снегу. Куропатки это белые. Целая стая спа­ла тут, в снег зарывшись. Услышали птицы Егорку, вспорх­нули. А он выпалил. Все улетели; одна шмякнулась. Видно, как билась на снегу.

Эх, лихой рос охотник, птицу на лету валил! Такой и от волков отбиваться может, даром им в зубы не дастся.

V

Заторопился лесник дальше, сами ноги бегут, поспевают.

Привёл след к кусту - и стоп!

Что за леший?

Остановился Егорка за кустом, толчётся лыжами на мес­те, нагнулся - и рукой в снег. И в сторону побежал.

Метров сорок прямо тянется след, а дальше колесить стал.

Э, да тут звериные следы! Величиной с лисьи и с когтями...

Что за диковина? Сроду такого следа не видано: невелика лапа, а когтищи с вершок длиной, прямые, как гвозди!

Кровь на снегу: пошёл дальше зверь на трёх. Правую, пе­реднюю, Егорка ему зарядом перешиб.

Колесит по кустам, гонит зверя.

Где уж тут было парнишке домой ворочаться: подранка* разве охотник бросит?

Только вот что за зверь? Больно здоровые когтищи! Тяп­нет такими по животу из-за куста... Парнишке много ли надо!

Глубже и глубже в лес лыжный след - сквозь кусты, мимо пней, вокруг поваленных ветром деревьев. Ещё на корягу на­летишь, лыжу поломаешь!

Эх, желторотый! Заряд, что ли, бережёт? Вот это место - за вывороченными корнями - и добить бы зверя. Некуда ему податься. А руками разве скоро возьмёшь? Сунься к нему, к раненому! Обозлённый-то и хомячишко в руки не даётся, а этот зверь, видать, тяжёлый: дырья от него в снегу глубокие. ,

Да что же это: никак снег падает? Беда теперь, занесёт след, тогда как быть?

Ходу! Ходу!

VI

Кружит, колесит по лесу звериный след, за ним лыжный. Конца не видно. А снег гуще, гуще.

Впереди просвет. Лес пошёл редкий, широкоствольный. Тут скорей ещё следы засыпает, всё хуже их видать, трудней разбирать.

Вот, наконец, догнал тут Егорка зверя! Снег примят, кровь на нём, серая жёсткая шерсть. Поглядеть надо по шерсти-то - что за зверь такой? Только неладно тут как-то наслежено... на оба колена парнишка в снег упал.

А что там впереди торчит? Лыжа! Другая! Узкие глубо­кие ямы в снегу: бежал Егорка, провалился...