ВЫДАЮЩИЕСЯ ДЕЯТЕЛИ КУЛЬТУРЫ КАЗАХСКОГО НАРОДА

Раздел VI. КУЛЬТУРА КАЗАХСТАНА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.

ФОРМУЛЯРНЫЕ СПИСКИ Ч. ВАЛИХАНОВА.

ФОРМУЛЯРНЫЙ СПИСОК № 1 О СЛУЖБЕ И ДОСТОИНСТВЕ ПРИКОМАНДИРОВАННОГО К 6-МУ ПОЛКУ СИБИРСКОГО ЛИНЕЙНОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА, СОСТОЯЩЕГО ПО КАВАЛЕРИИ ШТАБС-РОТМИСТРА ЧОКАНА ВАЛИХАНОВА

25 июля 1860 г.

В сем формулярном списке пронумерованных, прошнуро­ванных, скрепленных и припечатанных казенною печатью шесть листов.

Командир шестого казачьего полка полковник Ребров. Полковой адъютант хорунжий Андреевский.

Штабс-ротмистр Чокан Чингисович сын Валиханов состоит по кавалерии.

Двадцати четырех лет.

Из султанов Средней Киргиз-кайсацкой орды, кавалер ордена Св. Владимира 4 степени, для мусульман установ­ленного, и имеет бронзовую медаль в память войны 1853— 1856 гг. на владимирской ленте. По окончании в Сибирском кадетском корпусе положенного курса наук произведен в офицеры. В службу вступил из воспитанников Сибирского кадетского корпуса корнетом тысяча восемьсот пятьдесят третьего года восьмого ноября, имея тогда от роду восем­надцать лет (8 ноября 1853 г.) с зачислением по кавалерии и назначением на службу в Сибирское линейное казачье войско, куда отправлен 8 декабря 1853 г. приказом, отдан­ным по войску за № 245, прикомандирован к шестому полку и прибыл в оный 19 декабря 1853 г. По распоряжению ко­мандира Отдельного сибирского корпуса назначен к исправ­лению должности адъютанта при начальнике штаба Отдель­ного сибирского корпуса генерал-лейтенанте Яковлеве 6 марта 1854 г. Отправлен к сей должности и прибыл 9 марта 1854 г. По таковому же распоряжению назначен состоять для исправления таковой же должности при командире Отдельного сибирского корпуса генерале от ин­фантерии Гасфорте 12 октября 1854 г.

В 1856 г. 25 марта за отличие по службе произведен в поручики.

В 1856 г. удостоен ношением бронзовой медали на владимирской ленте в память войны 1853—1856 гг.

В 1860 г. 7 апреля за составленное описание Кашгара всемилостивейше пожалован в штабс-ротмистры, награж­ден орденом Св. Владимира четвертой степени и получил единовременное пособие в 500 руб. серебром.

По выборам дворянства не служил.

В походах и в делах против неприятеля не был. Сверх настоящей обязанности особых поручений по высочайшим повелениям не имел, а от своего начальства имел секретные предписания.

Под судом не находился. В штрафах по суду и без суда не был, а также под следствием не находился.

В отпусках не был.

Состоял сверх комплекта, по распоряжению высшего начальства переведен в Азиатский департамент.

К повышению чином достоин, хотя не выслужил срока, но случаям, препятствующим к награждению знаком отличия, за время служения в сем полку не подвергался.

Холост.

Имения не имеет.

Командир шестого полка подполковник Ребров. Полковой адъютант хорунжий Андреевский.

ФОРМУЛЯРНЫЙ СПИСОК № 2 О СЛУЖБЕ И ДОСТОИНСТВЕ СОСТОЯЩЕГО ПО АРМЕЙСКОЙ КАВАЛЕРИИ И ПРИ АЗИАТСКОМ ДЕПАРТАМЕНТЕ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ШТАБС-РОТМИСТРА ЧОКАНА ВАЛИХАНОВА

Сентябрь 1860 г.

Штабс-ротмистр султан Чокан Чингисович сын Вали- ханов состоит по армии кавалерии. Двадцати пяти лет. Из султанов Средней Киргиз-кайсацкой орды. Магометанского исповедания, кавалер ордена Св. Владимира 4 ст., имеет бронзовую медаль на владимирской ленте в память войны 1853—1856 гг.

По окончании положенного курса наук произведен в офицеры. В службу вступил из воспитанников Сибирского кадетского корпуса корнетом тысяча восемьсот пятьдесят третьего года восьмого ноября, имея от роду восемнадцать лет (8 ноября 1853 г.), с зачислением по кавалерии и назначением на службу в Сибирское линейное казачье войско, куда отправлен в 1853 г. 8 декабря.

Приказом, отданным по войску за № 2 245, прикоман­дирован к полку 6 и прибыл в оный в 1853 г. 19 декабря.

По распоряжению командира Отдельного сибирского корпуса назначен к исправлению должности адъютанта при начальнике.

Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. В 5-ти т. Т. 5.

Алма-Ата, 1985. С. 93.

ХОДАТАЙСТВО ВОЕННОГО МИНИСТРА КН. ДОЛГОРУКОВА О НАГРАЖДЕНИИ ЧОКАНА ВАЛИХАНОВА

27 февраля 1856 г.

Командир Отдельного сибирского корпуса представил два списка штаб- и обер-офицеров Сибирского линейного казачьего войска, представленных к награде за отлично усердную и ревностную службу.

При этом генерал от инфантерии Гасфорт присово­купляет, что в числе представляемых заключается состоя­щий при нем по неимению комплектного числа адъютантов корнет султан Валиханов, который хотя и состоит на службе не более двух лет, но при совершенном знании оной и киргизского языка, а также местных киргизских обычаев, принес большую пользу при сопровождении его, генерала Гасфорта, в Киргизскую степь. Притом же султан Вали- ханов есть потомок последнего владетельного хана Абылая, поступившего в подданство России, и первый из детей киргизских султанов Сибирского ведомства получил основательное образование в Сибирском кадетском корпусе, поступил на военную службу, а потому в видах поощрения такового полезного начала и развития в киргизах желания к отдаче детей на службу и через то большего сближения их с нами находит поощрение Валиханова необходимым, ибо он по происхождению своему пользуется особым между киргизами уважением.

Принимая во внимание засвидетельствование генерала от инфантерии Гасфорта: первое, что он представляет к наградам по каждому управлению и части только несколько таких офицеров, которые по особым трудам, усердию, поль­зам, принесенным службе и лишениям в тамошнем отдален­ном крае, истинно заслуживают поощрения, и второе, что большею частью испрашиваются единовременные денежные выдачи из войсковых сумм по причинам чрезвычайно бедного и несоразмерного их служебным трудам и расходам на содержание, я полагал бы предоставить им испрашиваемые единовременные выдачи как по причинам вышеизложенным, так и по незначительности получаемых ими окладов.

Состоящий по армейской кавалерии корнет Чокан Валиханов, коему испрашивается следующий чин поручика, прослужил в чине с небольшим два года и состоит по общему списку корнетов армейской кавалерии 226-м, но я полагал бы произвесть его в поручики во внимание к его проис­хождению и особому ходатайству о нем генерала от инфантерии Гасфорта.

Мнение это имею счастье представить на Высочайшее Вашего Императорского Величества воззрение.

Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. Т. 5. С. 58.

Н. И. ВЕСЕЛОВСКИЙ МЕТЕОР

...Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоко­ведения потомок киргизских ханов и в то же время офицер русской армии Чокан Чингисович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменаль­ное явление и ожидали от него великих и важных открове­ний о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд. Он умер от чахотки, не достигнув и 30-летнего возраста. Генерал- губернатор Западной Сибири Гасфорт, обративший внимание на выдающиеся способности Валиханова, стал, на­сколько возможно, покровительствовать ему в ученых занятиях и выхлопотал для него поездку в Кашгар, ознамено­вавшуюся важными результатами в научном отношении. Когда Валиханов вернулся из Кашгара, Гасфорт сам принимал участие в редактировании отчета об этой поездке и затем дал Валиханову командировку в Санкт-Петербург.

Описание путешествия в Кашгар и составляет главную работу этого замечательного человека; другие его статьи, за ничтожным исключением, остались в пыли необ­работанными, или в виде черновых набросков, но и эти статьи большей частью сохранились не в автографах, а переписан­ными другою рукою, причем переписчик не всегда справ­лялся со своей задачей; при чрезвычайно неразборчивом почерке Валиханова он то оставлял пробелы в своем списке, то искажал слова, а сам автор почему-то не сделал поправ­лений. Тем не менее все изыскания Валиханова настолько важны, что совет И. Р. географического общества на заседании 24 апреля 1867 г. постановил издать в "Записках” общества все рукописи, оставшиеся после Ч. Ч. Валиханова. Это предприятие тогда не осуществилось, некоторые статьи Валиханова, требовавшие обработки, разошлись по рукам. Так, в бумагах В. В. Григорьева я нашел две тетрадки Чокана, одна заключала киргизский текст сказания об Идиге, другая — сокращенный русский перевод его.

Валиханов Ч.Ч. Собр. соч. Т. 1. С. 79.

И. АЛТЫНСАРИН — Н. И. ИЛЬМИНСКОМУ

7 июня 1873 г. Тургай.

Добрейшие благодетели мои, Николай Иванович и Екатерина Степановна!

Не нахожу слов достойно благодарить Вас за ту память, которую сам не знаю чем заслужил; я думаю, что ничем, а всем обязан беспредельной Вашей доброте. Письмо Ваше я получил за официальным обедом у коменданта укрепления по случаю приезда инспектора графа Борха и гостей из Иргиза: коменданта, уездного судьи и старшего помощника начальника Иргизского уезда. Моя радость была, вероятно, так сильна, что ее прочли на моем лице все присутствовавшие, которые, узнав, в чем дело, поздравили меня от души. Здешнее же общество сразу и пожалело, что я уеду от него, быть может, надолго, и вместе с тем разделило мою радость — и то и другое, смею думать, что искренно. А что до ордынцев, то они сильно сетуют на меня; не одни аксакалы поговаривают, нахмурив­шись: "Что тебе искать счастья вне пределов твоих родичей”. Не могу скрывать перед Вами, что все это для меня приятно и по многим причинам мне было бы крайне горько и тяжело, если бы окружающие не отнеслись ко мне так сочувственно. Итак, после Вашего письма, будучи в полной надежде увидать тот обетованный мир, где живут друзья человечества, я испросил уже у доброго Якова Петровича разрешения на отпуск в аул до августа для устройства домашних своих дел. По возвращении оттуда с нетерпением буду ожидать Ваших приказаний. Для более точного определения и приготовления к поездке мне бы необходимо знать, сколько, по мнению Ва­шему, будут продолжаться действия комиссии; и если будет милость и время, не откажитесь уведомить об этом. Письмо можно бы до последних чисел июля адресовать в Троицк на имя хотя [бы] Тлеу Сейдалина, старшего помощника Николаевского уездного начальника, с передачею мне, а позже — в Тургай. Об этом прошу в особенности, потому что если могу рассчитывать жить там долго, то приехал бы с семейством, а если ненадолго, то на первое время нужно будет поехать одному, а там поступлю по обстоятельствам. Если не будет для Вас обременительно, я просил бы даже дать знать об этом на мой счет в Троицк по телеграмме, так как почта ходит у нас как верблюжий караван.

Несмотря на то, что все, кажется, обстоит благополучно, я нахожусь в трепетном положении человека, который, держа в руках дорогую вещь, ежеминутно боязливо озирается кругом, чтобы не отняли ее. Натура и обстоя­тельства сделали из меня то, что я вообще на все будущее как-то смотрю недоверчиво; а между тем день со дня чувствую, что более здесь нельзя мне оставаться...

Алтынсарин И. Собр. соч. Т. III. С. 35.

ИБРАГИМ АЛТЫНСАРИН

(из некролога)

В городе Кустанае Тургайской области 17 июля после продолжительной и тяжелой болезни (воспаление легких) скончался первый инспектор народных училищ Тургайской области И. Алтынсарин... 48 лет. Это была тяжелая потеря для области и для русского дела в Киргизской степи. Хотя школьное образование Алтынсарина ограничивалось начальным русско-киргизским училищем, существовавшим при Пограничном управлении в Оренбурге, но при своей любознательности, даровитости и под влиянием русских образованных людей (В. В. Григорьев, Н. И. Ильминский и др.) он получил самостоятельно довольно солидное образование и был выдающимся деятелем на пользу Отечества и родных ему киргизов.

Свою службу Алтынсарин скромно начал в самом начале 60-х годов учителем русско-киргизского училища в г. Тургае, а окончил ее инспектором народных училищ; в промежутке был делопроизводителем Тургайского уездного управления и Тургайским уездным судьей.

В 1876 г., как выдающийся киргиз, покойный Ал- тынсарин был лично представлен г. министру народного просвещения графу Г. А. Толстому в бытность его в гор. Оренбурге и между прочим тогда же убедил графа, что нескончаемый спор о транскрипции азбуки для киргизской письменности может быть разрешен введением без всяких изменений русского алфавита. Опыт, сделанный над киргизскими детьми из гимназистов, блистательно подтвердил мысль Алтынсарина, и последний, по поручению графа Толстого, немедленно издал киргизский букварь с грамматикой и хрестоматией, напечатанные русскими буквами. Эта великая мысль, составление в год восточной войны (1877 г.) встретило "временное” препятствие, которое, кажется, и теперь еще не разъяснено. Но мысль эта не умрет и ей суждено быть вечным памятником Алтынсарину, любившему свой народ искренне... В сентябре 1879 г. Алтынсарин был назначен инспектором новых русско- киргизских училищ в Тургайской области и в продолжение всей своей десятилетней инспекторской службы всячески стремился провести человеческое и в то же время русское образование в среду киргизов. Покойный устроил несколько мужских русско-киргизских училищ, одно женское и одно специальное ремесленное в городе Тургае — по имени ува­жаемого им полковника Яковлева — "Яковлевское”... Алтынсарин задушевно относился к учителям школ и всегда готов был помочь каждому в нужде, за что пользовался искренней любовью и уважением последних. Киргизы также очень любили его и питали к нему полное доверие. Да, это был истинно обруселый киргиз, со всеми добрыми каче­ствами, свойственными этому племени. Вместе с тем он был в высшей степени симпатичный, умный и честный человек, вполне полезный чиновник и усердный деятель на пользу России и киргизов. Говоря короче, Алтынсарин был пер­вым апостолом среди киргизов, вносившим свет цивилизации европейской и любви к России в среду темных номадов своего племени...

Мир памяти твоей, благородный сын обширных кир­гизских степей, честный труженик...

Алтынсарин И. Собр. соч. Т. 1. С. 309.

СООБЩЕНИЕ УЧЕНИКА ТРОИЦКОЙ ГИМНАЗИИ А. БАЛГУЖИНА Н. И. ИЛЬМИНСКОМУ О СМЕРТИ И. АЛТЫНСАРИНА

Извещаю Вас о смерти инспектора киргизских школ Тургайской области г. Алтынсарина, что он умер 17 июля 1889 г. Он ныне все лето был болен, болезнь его была порок сердца. Перед смертью три дня он лежал без слуха и разговора. Семейство у него осталось: два сына и две дочери. Старшему сыну 9 лет, а младшему 2 года. Старшей дочери 12 лет, а младшей — 1 год. Я, племянник его, учусь в третьем классе Троицкой гимназии. Отдан я в гимназию дядей Алтынсариным...

Старший сын его учится в Кустанайской школе, я хочу его на будущий год отдать в гимназию...

Остаюсь ваш покорный слуга Ахмедбек Балгужин.

[Не ранее сентября 1889 г.]

Алтынсарин И. Собр. соч. Т. 1. С. 311.

ВЕЛИКИЙ ПОЭТ КАЗАХСКОГО НАРОДА АБАЙ КУНАНБАЕВ

...На лето они выезжали в гости в аул Абая, зимой поддерживали с ним постоянную переписку. С исключи­тельным вниманием и отзывчивостью русские друзья помогали самообразованию Абая, подбирая для него книги и отвечая на его вопросы. Считая просвещение одним из важных средств в подготовке народа к борьбе с царизмом, эти представители русской демократической интеллигенции постепенно становились первыми распространителями культуры на отсталой окраине, ревнителями преобразования жизни и быта. Осталось много трудов по различным отраслям знаний, написанных Михаэлисом и Леонтьевым, свидетельствующих об их просветительной деятельности.

Многие из этих представителей русской интеллигенции знакомили казахское общество с произведениями русских классиков и великих революционных демократов-мысли- телей. Деятельность русской революционной интеллигенции оказала большое влияние на поэта, помогла ему увидеть в дружбе с русским народом единственно верный путь спасения казахского народа от вековой темноты.

Великий поэт-просветитель понимал важность братства и дружбы между народами. Но Абай умел отделять русский народ от царских колонизаторов, и в своих стихах он стремился разъяснить это казахскому народу.

Русские друзья Абая, помогая ему в расширении знаний, сами немало почерпнули у поэта, пользуясь его глубокими и обширными сведениями по истории, обычному праву, поэзии и искусству, экономике и быту народов, родствен­ных казахам.

Для русских друзей Абая естественным было стремление донести до широких казахских народных масс правду о русском народе, воплощенную в трудах и думах великих русских классиков и передовых общественно-политических деятелей.

Высокий гуманизм, глубокая революционность русской классической литературы XIX в., проникнутой освобо­дительными идеями, ее последовательная оппозиционность царизму, ее неумолкающий голос в защиту угнетенного русского народа пробуждали к жизни и воспитывали общественную мысль в Сибири и Казахстане.

Абай рано проникся чувством глубокого уважения к великому наследию русской культуры, жил сознанием общности идеалов и раскрепощения народов России от многовекового гнета и темноты. Позже в "Гаклиях” ("Назидания”) он писал: "Изучай культуру и искусство русских. Это ключ к жизни. Если ты получил его, жизнь твоя станет легче... ”

"Узнавай у русских доброе, узнавай, как работать и добывать честным трудом средства к жизни. Если ты этого достигнешь, то научишь свой народ и защитишь его от угнетения... ”

Необыкновенно широко раздвинулся горизонт Абая, когда он познал подлинные ценности духовной культуры русского народа. Абай становится страстным почитателем

Пушкина, Лермонтова, Крылова, Салтыкова-Щедрина, Льва Толстого. С памятного лета 1886 г. — начала своей осознанной поэтической деятельности — Абай стал впервые переводить на казахский язык произведения Крылова, Пуш­кина, Лермонтова, сделав их доступными и понятными для своего народа.

Будучи не только поэтом, но и композитором, глубоким знатоком и тонким ценителем казахской народной музыки, Абай создает ряд мелодий, главным образом для тех своих стихов, которые вводили в казахскую поэзию новые, неизвестные ей до этого формы (восьмистишия, шести­стишия и т.д.). Он создал мелодии к своим переводам отрывков из "Евгения Онегина”. В 1887—1889 гг. имя Пушкина и имена его героев — Онегина и Татьяны, пролетев над степями, стали такими же родными для казахского народа, как имена казахских акынов и героев казахских эпических поэм.

К этому времени имя самого Абая — поэта, мыслителя и композитора — становится одним из самых популярных и чтимых народом. К нему едут акыны, композиторы, певцы из дальних районов. Знаменитый Биржан, слепая женщина- акын Ажар, женщины-акыны Куандык, Сара и другие разносят по степным аулам его стихи.

Вокруг Абая группируются молодые талантливые поэты и певцы: Муса, Акылбай, Какитай, младший сын Абая — Магавья. Некоторые из них, по примеру самого Абая, усиленно занимаются самообразованием, изучают русскую литературу, пишут исторические, романтические и бытовые поэмы.

Популярность имени Абая привлекла к нему не только казахов, но и многих свободомыслящих людей Востока, по преимуществу — татарской молодежи, репрессированных царским правительством кавказцев. Так, в ауле Абая месяцами гостили кавказцы, бежавшие из сибирской ссылки и пробивавшиеся по казахским степям к себе на родину. Аул Абая все больше привлекал прогрессивно настроенных, передовых людей.

Длительная и прочная дружба Абая и ссыльных револю­ционеров раздражала администрацию края. Об Абае, как об опасном для царизма человеке, доносили семипала­тинскому военному губернатору и генерал-губернатору. За аулом Абая был установлен негласный надзор. Абай, как популярный в народе поэт, как смелый провозвестник правды, изобличитель пороков, стал предметом бдительного внимания приставов, урядников, волостных управителей. Между тем число почитателей таланта Абая увеличивалось с каждым годом. Его влияние широко распространялось и на народ.

Ауэзов М. Великий поэт казахского народа Абай Кунанбаев.

Избранное. Алма-Ата, 1958. С. 10—11.

АБАЙ — КУЛЕМБАЮ

Наконец, волостным я стал,

Все добро на взятки спустив;

Без горбов верблюды мои,

У коней не осталось грив.

Но я волостью управлять Не могу, а вроде ретив...

Если сильные позовут —

Оборачиваюсь на призыв;

Если слабые говорят —

Еле слушаю их, сонлив...

Близок съезд! Эта весть, как гром,

Прогремела, сердце пронзив.

Но тревоги не выдаю,

Улыбаюсь, а сам чуть жив.

Вот в один из облачных дней Вижу нарочного у ворот:

"Уездный уже в пути,

Приготовь побольше подвод”.

Я смутился — срок маловат.

Сердце тяжким молотом бьет,

Но стараюсь я, что есть сил,

Ошалев от своих забот.

Всех старшин, всех биев собрав,

Говорю им: "Время не ждет,

Заготовьте побольше юрт,

Уездный будет вот-вот!”

Кунанбаев (Ибрагим) Абай. Избранное. Алма-Ата, 1958. С. 90.

УСТАВ БЕСПЛАТНОЙ НАРОДНОЙ БИБЛИОТЕКИ-ЧИТАЛЬНИ, УЧРЕЖДАЕМОЙ В ГОРОДЕ ИРГИЗЕ

1.                 Бесплатная народная библиотека-читальня в городе Ир- гизе, организуемая частными лицами с целью дать возможность жителям города Иргиза безвозмездно пользо­ваться книгами для чтения на дому, а также и в помещении библиотеки-читальни.

Примечание. Книгами библиотеки могут пользоваться все без различия пола, возраста, звания и состояния.

2.                 Средствами для ее содержания служат ежегодные обя­зательные взносы ее учредителей, а также субсидии от частных лиц, учреждений и обществ, пожертвования, благотворительные сборы и т.д.

3.                 Библиотека-читальня составляется из книг и перио­дических изданий, разрешенных для таковых учреждений действующими правилами и узаконениями.

4.                 Всеми делами библиотеки-читальни заведуют учреди­тели ее или же уполномоченные от них лица, составляющие правление библиотеки-читальни.

5.                 Учредители избирают библиотекаря, составляют для него инструкции, а также и правила для подписчиков библиотеки и посетителей читальни и условия пользования из нее книгами и помещением для чтения, и входят по делам ее в сношения с правительственными, общественными и частными учреждениями и лицами.

6.                 Назначение дней часов открытия библиотеки-читаль­ни определяется учредителями.

7.                 Общественные, сословные и частные учреждения, вносящие ежегодно на содержание библиотеки-читальни не менее 100 руб., а отдельные лица не менее 1 руб., принимают участие в заведовании библиотекой по соглашению с учредителями ее.

ЦГА РК. Оп.1. Д. 832. Л. 29—30 об.

О ДУХОВЕНСТВЕ

Дореволюционное мусульманское духовенство русской империи выступало не только как высшее моральное руководство, но и представляло собой одновременно орга­низованную национально-политическую силу, с которой считалось правительство. Оно было также и экономической силой — мусульманские учреждения владели вакхами — движимым и недвижимым имуществом, завещанным в пользу мечетей.

Вакхы располагали благотворительными учреждениями, госпиталями, приютами для стариков, вдов, сирот.

Авторханов. Империя Кремля // Дружба народов.

1991. С. 139.

ОБУЧЕНИЕ В МЕКТЕБЕ

Мусульманские учебные занятия производятся ежед­невно, в течение круглого года за исключением пятницы и праздников Рамазана и Курбана, по случаю которых учеников распускают по домам на две недели.

Ежедневные занятия начинаются очень рано, вслед за восходом солнца. Часть учеников приходят в мектеб или собираются около него, но значительно раньше прихода муллы, в ожидании которого занимаются играми, редко обходящимися без драк. Наконец, являлся и мулла. Его громогласно приветствуют.

При посредстве нескольких окриков, подзатыльников или даже ударов палкой, имеющейся в большой половине мектеба, мулле удается наконец утихомирить расходив­шихся и рассадить всех по местам.

В относительно благоустроенных и людных мектебах мулла в начале урока занимается по большой части со средними учениками... Отдают своих детей на обучение рано — 6-8 лет.

ЦГА Узб. Ф. 47. Оп. 1. Д. 333. Л. 18—19 об.