Урок 76 ЛИТЕРАТУРА 50–90-х годов. ПОЭЗИЯ, РАЗВИВАЮЩАЯСЯ В РУСЛЕ ТРАДИЦИЙ РУССКОЙ КЛАССИКИ. НИКОЛАЙ РУБЦОВ

Урок 76
Литература 50–90-х годов.
Поэзия, развивающаяся в русле традиций
русской классики. Николай Рубцов

Цели: определить основные темы и мотивы лирики Николая Рубцова; проследить, как Русь, её природа и история, судьба народа и его нравственные ценности отражены в поэзии Рубцова; отметить, как традиции русской классической поэзии проявились в его стихах; продолжить развитие навыка анализа поэтического текста.

Ход урока

Вечное и прекрасное сливаются у Николая Рубцова в пленительно неповторимом образе Родины: вечна красота отчизны и прекрасен дух народа, вынесенный из всех потрясений его тысячелетней истории.

Василий Оботуров

I. Вступительная беседа.

1. Как понимаете слова, данные в эпиграфе сегодняшнего урока? В них определены основные темы творчества этого поэта. Поиск своего места в жизни, поиск спасительных вечных причалов – главный смысл духовного пути Рубцова.

Звучит «Вальс» Г. Свиридова.

2. Замечательный русский композитор ХХ века Георгий Васильевич Свиридов (1915–1998), с какой-то трогательной нежностью относившийся и к «святой простоте» зрелого Сергея Есенина, и к Николаю Рубцову, «ангелу  Родины  незлобивой  моей»  (К. Фофанов),  с провидческой грустью сказал в прямой связи с сиротской судьбой этого поэта, выделив исходную мысль: «Страшно увеличилось ощущение бездомности русского человека. За последние годы». (Свиридов Г. В. Музыка как судьба. – М., 2002).

Тень раннего сиротства, жизни «в людях» без родного очага, без идеи Дома как целостного душевного уклада коснулась многих писателей военного поколения. Разве не испытывал чувства сиротства, бездомности Виктор Астафьев, ссыльнопоселенец в Игарке? А безотцовщина Шукшина? Отчаяние на развалинах семьи и детдом восьмилетнего Венедикта Ерофеева, создателя поэмы в прозе «Москва – Петушки»?

Вот и Николай Рубцов, родившийся 3 января 1936 года в городке Емецке Архангельской области, пятый ребёнок в семье, в шесть лет (в 1942 году) потерявший мать, а вслед за этим и отца, погибшего на фронте, отданный в детдом, испытал горечь сиротства и бездомности.

Поэт долго не имел постоянной прописки, после детдома замелькали бесконечные общежитские койки – во время работы на Кировском заводе,  работы  на  тральщике  на  Балтике,  учебы  в  Литературном  институте (с 1962 года).

Поэт Станислав Куняев вспоминает, как в один из жарких дней 1962 года зашел в редакцию журнала «Знамя» молодой человек с худым лицом, «на котором выделялись большой лоб и глубоко запавшие глаза… Обут он был в дешевые сандалии. С первого взгляда видно было, что жизнь помотала его изрядно и что, конечно же, он держит в руках смятый рулончик стихов.

– Здравствуйте! – сказал он со стеснительным достоинством. – Я стихи хочу вам показать.

– Давайте ваши стихи!..

Куняев начал читать:

Я запомнил, как диво,

Тот лесной хуторок,

Задремавший счастливо

Меж звериных дорог…

…Словно бы струя свежего воздуха и живой воды ворвалась в душный редакционный кабинет…

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

– Как вас зовут?

– Николай Михайлович Рубцов».

С годами это чувство одиночества, тоски по своему, родному человеку обрело почти трагическое звучание. Наверное, поэтому так пронзительно звучит в поэзии Рубцова тема Родины.

Один из учащихся может подготовить сообщение о жизни Николая Рубцова.

II. Особенности поэтического творчества Николая Рубцова.

1. Сергей Чупринин в книге «Крупным планом. Поэзия наших дней» так писал о выходе на «литературные подмостки» Николая Рубцова: «На поэтическую авансцену, сменяя инженеров света и бетонщиков Евтушенко,  генеральных  конструкторов  и  дипломатов  Рожденственского,  архитекторов и мотогонщиков Вознесенского, вышел добрый Филя Николая Рубцова,  что  живет  и  век  жить  будет  «в  избе  деревянной,  без  претензий и льгот».

– Познакомьтесь с этим стихотворением. (Раздать материал, подготовленный ученик читает наизусть.)

Добрый Филя

Я запомнил, как диво,

Тот лесной хуторок,

Задремавший счастливо

Меж звериных дорог…

Там в избе деревянной,

Без претензий и льгот,

Так, без газа, без ванной,

Добрый Филя живет.  

Филя любит скотину,

Ест любую еду,

Филя ходит в долину,

Филя дует в дуду!

Мир такой справедливый,

Даже нечего крыть…

– Филя! Что молчаливый?

– А о чем говорить?

                                       1960

– Каковы  ваши  впечатления  от  прочитанного?  О  чем  это  стихотворение?

А вот что писал об этом стихотворении критик Ал. Михайлов в статье «Ритмы времени»: «После одной из журнальных публикаций много говорили о его (Н. Рубцова) стихотворении «Добрый Филя». В лексике стихотворения есть конкретные приметы нашего быта и нашего времени, однако не только по форме, но и по духу своему оно показалось патриархальным, старозаветным. Дремлющий лесной хуторок, затерявшийся «меж звериных дорог», деревянная изба, «добрый Филя»… Все как в сказке…

Ан нет, не сказка это. Такая скрытая боль за виноватой улыбкой, такая жалость к человеку, обойденному вниманием и любовью людской, что даже жутковато становится…

Одиночество на миру, наверное, самое тяжелое и невыносимое одиночество. Горькая участь его выпадает порою и добрым людям – не об этом ли хочет сказать Рубцов в стихотворении «Добрый Филя», не на это ли хочет обратить внимание?.. Да, стихотворение по строю своему как-то отдалено во времени от нас, не вписывается в атмосферу сегодняшнего дня. Но, может быть, это и пробуждает особый интерес к загадочному характеру «доброго Фили», может быть, эта старозаветность его и оттеняет всю неестественность такого отчуждения человека от общества?»

– Разделяете  ли  вы  мнение  критика, что при чтении «Доброго Фили» Н. Рубцова «даже жутковато становится»? Дают ли воссозданные в стихотворении детали и его тональность основания для такого мнения?

1. Каждое стихотворение Н. Рубцова – искренний разговор с читателем, настоящая исповедь. Так, стихотворение «Далекое» – это воспоминания о юности, которыми поэт тоже делится с нами. Внешне стихотворение выглядит скромно и простодушно. В нем нет ослепительной праздничности и бурного драматизма, необычных поэтических образов. Оно звучит как нежная и глубокая мелодия.

Стихотворение Рубцова открывается картиной сурового края, в котором затерян дом детства:

Где вьюга полночным набегом

Поля заметает кругом,

Стоял запорошенный снегом

Бревенчатый низенький дом.

Я помню, как звезды светили,

Скрипел за окошком плетень

И стаями волки бродили

Ночами вблизи деревень.

Движение в этой картине тревожно (набег вьюги, стаи волков), но дом, несмотря на свою «малость», стоит крепко. Как будто вьюга все готова запорошить, и «скрипит под окошком плетень», но «звезды светили». Так в начале  стихотворения  движение  наделено  разрушительной силой, а покой – постоянством и прочностью.

Средняя строфа стихотворения – перелом в его течении, напев прервался, тревожно зазвучали восклицания:

Как все это кончилось быстро!

Как странно ушло навсегда!

Как шумно – с надеждой и свистом –

Промчались мои поезда!

Поэт весь отдался стихии движения, шума – «с надеждой и свистом» мчащимся поездам, мчащимся в другой мир – мир цивилизации, городской, современной. И кажется, будто все, что окружало в детстве, «кончилось быстро», «странно ушло навсегда».

Но «далекое» не прошло совсем бесследно, оно оказывается не стертым жизнью, а, в сущности, близким. И возвращается напев первых строф, и повторяются образы. Но теперь они несколько иные и по-другому увидены. В первых строфах поэт из окошка дома видит мир, прекрасный и одновременно пугающий. В последних строфах деревенский мир увиден извне, как бы сверху («над крышами хат»), и манит, как таинственно мерцающие звезды:

И все же, глаза закрывая,

Я вижу: над крышами хат,

В морозном тумане мерцая,

Таинственно звезды дрожат.

А вьюга полночным набегом

Поля заметает кругом,

И, весь запорошенный снегом,

Стоит у околицы дом.

Раньше «звезды светили», теперь они, «в морозном тумане мерцая, таинственно… дрожат». Звезды стали дальше, но притягательнее. И ощущение дикости, глуши исчезло. Не стаи волков, а крыши хат окружают дом. И стоит он у околицы, роднясь с природой.

Поэт сохраняет верность себе, детству. Это притяжение к вечному: природе, народу, Родине – спасает поэта от беспамятства, затерянности в шуме поездов, которые промчались «с надеждой и свистом». Это странное соединение слов, как будто несовместимых, – привилегия поэзии.

Перевести поэтический образ на язык обыденных понятий трудно. Ведь образ многозначен. И в этом выражении «с надеждой и свистом» есть и безудержный полет юности, стремительный, порывистый, дерзкий, есть и насмешка над её неопытностью, есть и опасение, что этот резкий свист тоже разрушителен. По Рубцову, есть бури в природе (набег вьюги), есть  порывы  в  человеческой  судьбе  («мои поезда»), и они зовут из дома в большой мир. Но не дано им, этим стихиям движения, разрушить родной приют, гнездо, спокойную и ничем не отменяемую красоту мерцающих звезд. И может быть, в этом у Рубцова – светлая надежда на гармонию бытия.

Так в стихотворении Н. Рубцова «Далекое» мы встретились с темой суда человека над самим собой и собственной судьбой.

2. Опыт анализа стихотворения Н. Рубцова «В горнице». (Можно прослушать аудиозапись этой песни на слова Рубцова или чтение наизусть заранее подготовленного ученика.)

В горнице моей светло,

Это от ночной звезды.

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды…

Звезда, «звезда полей», свет – центральные образы поэзии Рубцова («И меж берез, домов, поленниц / Горит, струясь, небесный свет!»). Это секрет «легкой светописи» всей поэзии Рубцова – светлые души и мгновения всегда с ним. Они все ближе и ближе… «В душевном порыве, в красках его поэзии, – писал о Рубцове Г. Свиридов в своем дневнике, – в итоге побеждает именно неземной свет», сберегающий связь времен, отгоняющий все беззвездные кошмары, способные оцепенить природу и народ.

«Слово «свет» и другие слова этого корня… встречаются в стихах Николая Рубцова более ста раз, – писал В. Кожинов… Свет в поэзии Николая Рубцова – это душа мира и в то же время истинное содержание человеческой души, «святое» в ней».

– Стихотворение  насыщено  символами,  придающими  глубокое  идейное содержание произведению. Найдите их и попробуйте объяснить их значение.

В горницу, освещенную даже не светом луны, что вполне возможно, а невероятным светом звезды, явилась молчаливая мать, названная нежно «матушка». Не частица ль это страдающей сиротской души поэта?

Неожиданно возникает ведро, внесенное в горницу, полное живой воды (полное ведро – к счастью). Скорее всего, это – тема какой-то жгучей жажды душевной, чувства неисполненного долга.

Две последующие строфы стихотворения о неполитых, увядших цветах «в садике моем», о лодке забытой, догнивающей на речной мели, наконец, обещание:

Буду поливать цветы,

Думать о своей судьбе, –

все это выражение глубокой душевной драмы. По содержанию стихотворение очень похоже на сон.

– Вспомните значение сна в художественной литературе. с какой целью чаще всего вводит сон в свое повествование писатель? В сновидении утоплены боли и обиды, здесь поэт спасает свое «я».

Анализ черновых вариантов этого исповедального стихотворения, в котором безмолвная тень матери всколыхнула душу, а ночная звезда ярко осветила вечное обязательство взращивать цветок, знак благодарности матери, любви («буду поливать цветы»), позволяет создать множество дополнительных версий понимания. И его, и всей лирики поэта, тоже его «горницы». Да, это сон, а свет звезды – это небесный свет, замерцавший в душе… В черновиках остались две чудесные строфы, к сожалению, вычеркнутые, явно расширяющие «Горницу»:

Сколько же в моей дали

Радостей прошло и бед?

Словно бы при мне прошли

Тысячи безвестных лет.

Словно бы я слышу звон

Вымерших пасхальных сел…

Сон, сон, сон

Тихо затуманит все…

III. Итог урока.

При жизни Николай Рубцов выпустил всего четыре небольшие книги лирики: «Лирика» (1965), «Звезда полей» (1967), «Душа хранит» (1969) и «Сосен  шум»  (1970).  Он  наспех  вписался  в  среду так называемых «деревенщиков», заступившихся за «неперспективную», как говорили тогда, деревню:

Ах, город село таранит,

Ах, что-то пойдет на слом!

Меня все терзают грани

Меж городом и селом.

Но его деревенская хата – малая модель вселенной! Его деревня – любимая Россия! В его стихах – жгучая связь с Родиной. Если художественное произведение – это дом из слов, в котором можно жить всем, то горница Николая Рубцова – именно спасительный очаг для всех, спасительный огонек над Россией.

В стихотворении Рубцова о духовном подвиге основателя монастыря и живописца Дионисия как пророчество отражено и значение его поэзии для русской литературы:

И однажды возникли из грезы,

Из молящейся этой души,

Как трава, как вода, как березы,

Диво дивное в русской глуши!

И небесно-земной Дионисий,

Из соседних явившись земель,

Это дивное диво возвысил

До черты, недоступной досель.

Неподвижно стояли деревья,

И ромашки белели во мгле,

И казалась мне эта деревня

Чем-то самым святым на земле.

– Какой след в вашей душе оставили стихи Николая Рубцова?

А вот какие строки посвятил памяти поэта в одноименном стихотворении Станислав Куняев.

Он был поэт

Как критики твердят,

Его стихи лучились добрым светом,

Но тот, кто проникал в тяжелый взгляд,

Тот мог по праву

Усомниться в этом.

В его натуре открывалась мне

Печаль по бесконечному раздолью,

По безнадежно брошенной земле,

Ну, словом, всё,

Что мы зовем любовью.

Домашнее задание.

Проследите, как отражены традиции русской классической поэзии в творчестве Рубцова. Прочитайте статью в учебнике «Изменчивость неизменного» (с. 343–348) и ответьте на вопросы 1, 2:

1. Какой смысл вы вкладываете в понятие «традиция»? Предполагает ли оно для вас подражание, заимствование?

2. Почему именно тютчевская традиция оказалась столь важной и продуктивной для русских поэтов второй половины ХХ века?