Уроки 27–28 М. Ю. ЛЕРМОНТОВ – ПЕВЕЦ СВОБОДЫ. ЛЕРМОНТОВСКИЙ КАВКАЗ

Уроки 27–28 М. Ю. ЛЕРМОНТОВ – ПЕВЕЦ СВОБОДЫ. ЛЕРМОНТОВСКИЙ КАВКАЗ

Цели урока: вспомнить уже изученные произведения М. Ю. Лермонтова, сосредоточив внимание на романтической направленности его стихотворений, на восприятии Лермонтовым Кавказа; работать над выразительным чтением стихотворений Лермонтова, познакомить с поэмой «Мцыри».

Ход урока

I. Организационный момент.

II. Сообщение темы и целей урока.

1. Звучит тихая музыка (например пьеса «Октябрь» из «Времен года» Чайковского).

2. Слово учителя (на фоне музыки).

«Это было странное, загадочное существо – царскосельский лейб-гусар, живший на Колпинской улице и ездивший в петербург верхом, потому что бабушке казалась опасной железная дорога, хотя не казались опасными передовые позиции, где, кстати говоря, поручик Лермонтов был представлен к награде за храбрость. Он не увидел царские парки с их растреллиями 1 (см. Примечание), камеронами2 (см. Примечание) и лжеготикой3 (см. Примечание), зато заметил, как «сквозь туман кремнистый путь блестит»4 (см. Примечание), он оставил без внимания знаменитые петергофские фонтаны, чтобы, глядя на Маркизову Лужу5 (см. Примечание), задумчиво произнести: «Белеет парус одинокий...».

Он, может быть, много и недослушал, но твердо запомнил, что «...пела русалка над синей водой, полна непонятной тоской...»6 (см. Примечание).

Он подражал в стихах Пушкину и Байрону и вдруг начал писать нечто такое, где он никому не подражал, зато всем уже целый век хочется подражать ему. Но совершенно очевидно, что это невозможно... Слово слушается его, как змея заклинателя: от почти площадной эпиграммы до молитвы. Слова, сказанные им о влюбленности, не имеют себе равных ни в какой поэзии мира. Это так неожиданно, так просто и так бездонно:

                               Есть речи – значенье

                               Темно иль ничтожно,

                               Но им без волненья

                               Внимать невозможно.

Если бы он написал только это стихотворение, он был бы уже великим поэтом.

Я уже не говорю о его прозе. Здесь он обогнал самого себя на сто лет и в каждой своей вещи разрушает миф о том, что проза лишь достояние зрелого возраста...

...До сих пор не только могила, но и место его гибели полны памяти о нем. Кажется, что над Кавказом витает его дух, перекликаясь с духом другого великого поэта.

                                   Здесь Пушкина изгнанье началось

                                   И Лермонтова кончилось изгнанье...»

Анна Ахматова

Итак, как вы уже поняли, сегодня вновь состоится наша встреча с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.

(На экран проецируется портрет Лермонтова.)

Вспомним заключительные строки стихотворений «Прощай, немытая Россия»; «Быть может, за хребтом Кавказа...».

В чем смысл лермонтовского «Быть может...»? И почему эти строки венчают стихотворение, «облитое горечью и злостью», и смягчают его, снимают даже, кажется, «горечь и злость» лермонтовской отповеди «стране рабов, стране господ»?

– Что ж, мы вновь на Кавказе Лермонтова. Вспомните отроческие стихи Лермонтова «Кавказ! Далекая страна! / Жилище вольности простой!», «Люблю я цепи синих гор»,  «Синие горы Кавказа, приветствую вас!».

(Демонстрируются иллюстрации, подготовленные ученики читают стихотворение в прозе «Синие горы Кавказа, приветствую вас!»)

***

Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе. Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился он ею!..

***

Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов; они так сияли в лучах восходящего солнца и, в розовый блеск одеваясь, они, между тем как внизу все темно, возвещали прохожему утро. И розовый цвет их подобился цвету стыда: как будто девицы, когда вдруг увидят мужчину, купаясь, в таком уж смущенье, что белой одежды накинуть на грудь не успеют.

Как я любил твои бури, Кавказ! Те пустынные громкие бури, которым пещеры как стражи ночей отвечают!.. На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое, иль виноградник, шумящий в ущелье, и путь неизвестный над пропастью, где, покрываясь пеной, бежит безымянная речка; и выстрел нежданный, и страх после выстрела: враг ли коварный, иль просто охотник... Все, все в этом крае прекрасно.

***

Воздух там чист, как молитва ребенка. И люди, как вольные птицы, живут беззаботно; война их стихия; и в смуглых чертах их душа говорит, в дымной сакле, землей иль сухим тростником покровенной, таятся их жены и девы и чистят оружье, и шьют серебром – в тишине увядая душою – желающей, южной, с цепями судьбы незнакомой.

– Достаточно вспомнить строки, созданные поэтом на Кавказе, «Божий сад», что открылся его герою в поэме «Мцыри». именно здесь, упоение очарованием красоты земли, «где люди вольны, как орлы», и бесстрашны, как Мцыри, победивший и плен, и барса, – достаточно поэмы «Мцыри», чтобы изумиться предчувствию Лермонтова, что Кавказ принесет ему освобождение. А если вслед за «Мцыри» вчитаться в поэму «Демон», не только в строки: «на воздушном океане, / Без руля и без ветрил, / Тихо плавают в тумане / Хоры стройные светил...», но и в эти, еще неизвестные вам: «...И дик, и чуден был вокруг / Весь Божий мир ... / Роскошной Грузии долины / Ковром раскинулись вдали; / Счастливый, пышный край земли!.. / И блеск, и жизнь, и шум листов, / Стозвучный говор голосов, / Дыханье тысячи растений!.. »? кажется, поэт купается в красках Кавказа, в его сказочно-райском очаровании, и лермонтовский образ «Божий сад», повторенный и живописно развернутый в «Демоне», отнюдь не преувеличение.

О, если бы Лермонтов знал, что на Кавказе он погибнет! Но Кавказ здесь ни при чем: соотечественник поэта Мартынов вызовет его на дуэль... И все-таки: если бы Лермонтов знал, что на Кавказе оборвется его жизнь...

Лермонтовский Кавказ... Он удивителен так же, как и судьба поэта: поручик Лермонтов прибыл на Кавказ для участия в военных действиях... Как же разрешить это противоречие: война и – лермонтовское упоение Кавказом?

3. Чтение подготовленным учеником «Казачьей колыбельной песни» Лермонтова («Спи, младенец мой прекрасный...») с последующим обсуждением.

– Что особенно изумило вас в «Колыбельной» – и в содержании ее, и в поэтической форме? И конечно же, какие-то строки сразу остались в памяти? (Да, о «злом чеченце», что «точит свой кинжал».)

Но тема эта тут же обрывается, и не предчувствием подвигов и побед, а тревогой матери-казачки за судьбу сына, хоть и «богатыря», «казака духом», пронизана песня матери: ее единственная надежда – «образок святой» и ее благословение... Тот ли это Кавказ, который воспел Лермонтов в других своих произведениях?

4. Чтение и обсуждение стихотворения «Валерик».

– А теперь – лермонтовское «письмо» («Я к вам пишу случайно, право, / Не знаю, как и для чего...»): «Раз – это было под Гихами...».

(Чтение подготовленным учеником стихотворения «Валерик» или одного из его фрагментов.)

– Что же создал Лермонтов в стихотворении, озаглавленном «Валерик», и почему «Валерик»? (Да, картины войны! кавказской войны! Но война и в «Бородино»... Но здесь другая (!) война.)

– Сравните ее с войной в лермонтовском «Бородино». Сравните страницы «Войны и мира» с лермонтовским «Валериком». Что, на ваш взгляд, сильнее?

Мы-то с вами читали страницы Толстого немного раньше лермонтовского «Валерика», в 5 классе, а написано лермонтовское стихотворение за два с лишним десятилетия до романа Толстого! Помните, мы цитировали признания Толстого в том, что лермонтовское «Бородино» – «зерно» «Войны и мира». Несомненно, «Война и мир» восходит и к «Валерику» Лермонтова!

– И все-таки: к какому из двух его «батальных» стихотворений ближе роман Толстого, судя хотя бы по отрывку, озаглавленному в нашей давней хрестоматии «Петя Ростов»?

– «Валерик» написан как послание, точнее, как письмо! Существенно ли это уточнение: может быть, «послание» и «письмо» – примерно одно и то же? Почему же поэт избрал все-таки жанр письма, редчайший в поэзии? (Несомненно: это сегодняшнее стихотворение! Кажется, только что написанное – ради нас!)

– Не забыли заглавие стихотворения?

Да, «Валерик»! ничего поразительного не происходит с этим заглавным словом, означающим, казалось бы, лишь место ожесточенного сражения. Откуда вдруг «перевод на ваш (на наш!) язык»: «Речка смерти» (ведь этой подробности – «перевода», принадлежащей не автору, а чеченцу! – могло бы и не быть!)?

Но поверили ли вы в эту «речку смерти»?

Как поэт сумел создать столь беспощадно правдивый образ войны?

Почему «Валерик» взволновал вас намного сильнее, даже потряс, чего вряд ли можно сказать о лермонтовском «Бородино», как бы мы ни восхищались им?

Насколько сражение в «Валерике» зримо и подробно, причем предельно просто, буднично, узнаваемо!

– Но все ли мы открыли в гениальном лермонтовском создании? Во имя чего поэт написал его?

Как встретили лермонтовское обращение к человеку? пожалуй, не может не удивить, даже обидеть, его неожиданное «Жалкий человек!» Но оправданно ли у Лермонтова это «жалкий» – не только в стихотворении в целом, но и в пределах строк, открывающихся этим обращением, и в какое мгновение поэт их произносит? Случайно ли они следуют за строками
о красоте и величии Кавказа?

III. Изучение новой темы (поэма «Мцыри», введение).

– Вот мы и подошли к еще одному «кавказскому» произведению – поэме «Мцыри».

1. Рассказ подготовленного ученика об истории возникновения замысла поэмы (рассказ П. А. Висковатова7 (см. Примечание) со слов А. П. Шан-Гирея8 (см. Примечание) и А. А. Хастатова9 (см. Примечание)).

«Когда Лермонтов, странствуя по старой Военно-Грузинской дороге, изучал местные сказания, видоизменившие поэму «Демон», он наткнулся в Мцхете ... (демонстрация фотоснимка полуразрушенного монастыря в Мцхете) на одинокого монаха, или, вернее, старого монастырского служку, «бэри» по-грузински. Сторож был последний из братии упраздненного близлежащего монастыря. Лермонтов с ним разговорился и узнал от него, что родом он горец, плененный ребенком генералом Ермоловым во время экспедиции. генерал его вез с собою и оставил заболевшего мальчика монастырской братии. Тут он и вырос; долго не мог свыкнуться с монастырем, тосковал и делал попытки к бегству в горы. последствием одной такой попытки была долгая болезнь, приведшая его на край могилы. Излечившись, дикарь угомонился и остался в монастыре, где особенно привязался к старому монаху».

Кавказская поездка Лермонтова в 1837 году, несомненно, многое предопределила в истории создания «Мцыри». В тексте поэмы есть следы знакомства Лермонтова с кавказскими легендами, с народной песней о тигре и юноше, с поэмой Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

2. Слово учителя.

«Мцыри» – романтическая поэма о вольнолюбивом юноше, вырванном из родной среды во время Кавказской войны и воспитанном в чужом ему обществе.

– С помощью словаря литературоведческих терминов вспомним, что такое поэма, определим понятие «романтизм», с которым мы уже встречались в 8 классе при изучении думы Рылеева «Смерть Ермака».

(Поэма – лироэпический жанр, стихотворное повествовательное произведение с развернутым сюжетом и ярко выраженной лирической оценкой того, о чем повествуется.

Романтизм – творческий метод, утверждающий диалектическое единство идеального и материального мира и их противоборство как основы развития событий. Романтизм утверждал безграничные возможности активной личности, способной подняться над социальными законами и переделать мир, воздействуя на его идеальную сущность.)

– Отметим в тетрадях, что поэма создавалась в 1838–1839 гг., за два года до гибели Лермонтова на дуэли у подножия горы Машук.

Сохранилось воспоминание Андрея Николаевича Муравьева (1806–1874), писателя, брата декабриста, знакомого Пушкина, Грибоедова, Лермонтова о первом прочтении поэмы «Мцыри» самим поэтом:

«Мне случилось однажды, в Царском Селе, уловить лучшую минуту его (Лермонтова) вдохновения. В летний вечер я к нему зашел и застал его за письменным столом, с пылающим лицом и с огненными глазами, которые были у него особенно выразительны. «Что с тобою?» – спросил я. «Сядьте и слушайте», – сказал он и в ту же минуту, в порыве восторга, прочел мне, от начала и до конца, всю свою великолепную поэму «Мцыри» (послушник по-грузински), которая только что вылилась из-под его вдохновенного пера. Внимая ему, и сам пришел я в невольный восторг: так живо выхватил он, из ребер Кавказа, одну из его разительных сцен и облек ее в живые образы пред очарованным взором. Никогда никакая повесть не производила на меня столь сильного впечатления. Много раз впоследствии перечитывал я его «Мцыри», но уже не та была свежесть красок, как при первом одушевленном чтении самого поэта».

Послушаем и мы поэму.

3. Чтение поэмы учителем (ученики продолжают чтение).

Домашнее задание: прочитать поэму до конца; составить цитатный план I–VIII глав.