МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОЗА

Миф — (от греч. mythos — повествование, басня, предание) — древнейшее сказание, являющееся неосознанно-художественным повествованием о важных, часто загадочных для древнего чело­века природных, физиологических и социальных явлениях, о происхождении мира, о загадке рождения человека и о проис­хождении человечества, о подвигах богов, царей и героев, об их сражениях и трагедиях. Миф был порождением отдельной фазы в развитии человечества. Со временем, утратив сакральность, лишившись «объясняющих» функций, миф не утратил худо­жественной силы, сохранился в качестве простого, но необы­чайно живого, свежего, детски наивного повествования.

Если сначала литература развивалась по пути демифоло­гизации, то в XX в. она вновь обращается к слиянию фантазии и реальности в цельности мифа. Однако мифологизм на поздней стадии художественного развития отличается от древней мифоло­гии рядом принципиальных особенностей. Роковой силой, господствующей над человеком, выступает уже не природа, а цивилизация (А. Ким «Отец-лес»), В неодолимую судьбу перерастает именно повседневность с ее рутинным житейским опытом (Л. Петрушевская «Время-ночь»). Новый миф рождается не в недрах народной общности, а в ситуации отъединенное™, одиночества персонажа, суверенное™ его внутреннего мира (Ч. Айтматов «Джамиля»). Вместо «культурного героя», принося­щего людям блага цивилизации (Прометей), новейшая мифология выдвигает «антагероя», рвущего путы цивилизации (Ч. Айтматов. «И дольше века длится день»). Современный мифологизм носит не наивно-бессознательный, а аналитический характер, пред­полагающий кроме научной эрудиции свободу пародийного обыгрывания и иронической отстраненности (М. Булгаков «Мастер и Маргарита»),

В современной литературе можно выделить несколько спо­собов «мифологизации» текста. В прозе А. Кима причудливо сов­мещаются разные времена и пространства. Двойничество и «обортничество» его персонажей обнаруживает мистическую основу бытия («Белка»). Ч. Айтматов вводит в реалистическое повествование мифологические мотавы и персонажей, обогащая конкретно-исторические образы универсальными смыслами, библейскими аналогиями («Плаха»), Т. Пулатов воспроизводит фольклорные и этнически самобытные пласты национального бытия, где еще живы элементы мифологического сознания. Прит- чеобразность, изображение изначальных основ человеческого и природного бытия: дома, хлеба, очага, дороги, воды, детства, ста­рости, любви характерны для прозы А. Платонова, М. Булгакова, Л. Петрушевской, В. Маканина, В. Пелевина и других писателей XX века.