ВАСИЛИЙ МАКАРОВИЧ ШУКШИН (1929-1974)

Последующее десятилетие — годы исключительного твор­ческого напряжения, полного выявления таланта, небывалого расцвета творчества Шукшина — актера, режиссера, кинодрама­турга и писателя. В 1965 г. он создает фильм «Ваш сын и брат», осноха приехал», в том же году публикует роман «Любавины». Много сил отдает Шукшин работе над сценарием (1967) и рома­ном о Степане Разине («Я пришел дать вам волю»), который выходит в свет в 1971 г. В конце 60-х—начале 70 годов появляются в печати сборники рассказов писателя: «Там, вдали», «Земляки», «Характеры», «Беседы при ясной луне». Одновременно выходят на экран фильмы Шукшина: «Странные люди» (1969), «Печки- лавочки» (1972), «Калина красная» (1974). В. Шукшин снимается в фильме «Они сражались за Родину» (1974). Дарование актера, режиссера, рассказчика, романиста, драматурга выявилось в цельном, многогранном творчестве, которое справедливо назы­вают феноменом.

Художественный мир В. Шукшина. Созданный В. Шукшиным образный мир — многолюдный, «многошумящий», динамичный и живописный. Создается иллюзия полной естественности его, совершенного единства с реальностью. Океан жизни, как бы выплеснув в момент могучего волнения этот образный мир, не остановил свой бесконечный бег. За ушедшим придут новые поколения. Жизнь нескончаема и беспредельна.

Художественному миру Шукшина, его слову нужен был простор земли.

Земля — образ конкретный и поэтически многозначный в творчестве В. Шукшина. Дом родной и родная деревня, пашня, степь, мать-сыра-земля... Народно-образные восприятия и ассоциации вводят нас в систему понятий высоких и сложных, исторических и философских: о бесконечности жизни и уходя­щей в прошлое цепи поколений, о Родине, о необъяснимо притя­гательной силе земли. Этот всеобъемлющий образ естественно становится центром творчества Шукшина: образной системы, основных коллизий, художественных концепций, нравственно этических идеалов и поэтики.

Герои В. Шукшина откровенно, независимо, горячо спорят о вечном и сиюминутном, о добре и зле, о смысле жизни, о призва­нии человека. Многие из них, как, например, Саша Ермолаев,

Колька Паратов, Иван Дегтярев, Князев, — максималисты, не склонные к компромиссам, покорности или невмешательству. Они готовы исправлять всех и все, предлагая собственные конструктивные программы, поправки, усовершенствования. Школьник Юрка тактично, но решительно разоблачает кон­серватизм, дурные привычки, «кулацкий уклон» старика — хо­зяина квартиры, защищая свой нравственный идеал, свято веря в его реальность. Мальчишеский голос присоединяется к тем, кто борется за истину («Космос, нервная система и шмат сала»).

Шукшинские мыслители живут в реальной обстановке, отнюдь не тяготясь повседневностью. Многие из них, любя жизнь, ценя ее радости, в самой реальности открывают нечто новое, не замечаемое другими, как, например, художник Саня Неверов («Залетный»), священник («Верую!»), Алеша Бескон­войный (в одноименном рассказе), автор-повествователь («Дядя Ермолай»), Матвей Рязанцев («Думы»), школьник Юрка. Мир героев Шукшина многообразен, богат красками, полон динамики.

Поиск истины начинается с познания окружающего мира. Ре­альный мир, как место обитания человека, признается всеми героями. Споры, разногласия возникают, когда речь идет о роли и назначении человека, о его нравственных качествах, путях усовершенствования. Шукшинские философы — материалисты и гуманисты обнаруживают в своих суждениях конкретность и логику, независимость, стремление постичь все своим умом — от микромира до космоса. Андрей Ерин, столяр, открывающий для себя тайны микромира и озабоченный грядущими судьбами человечества («Микроскоп»), Макар Жеребцов, письмоносец, который «въедливо учил людей добру и терпению» («Непро­тивленец Макар Жеребцов»), Князев, презирающий быт, пов­седневность, озабоченный самоутверждением, желанием доказать свое превосходство мыслителя и теоретика,— характеры, завершенные в своей определенности, индивидуальности.

В духовно-нравственных исканиях каждый из героев проявля­ет свое восприятие действительности, свою натуру, духовную организацию, и это делает каждый поиск не только субъектив­ным, но и как бы приоритетным, заключающим в себе единст­венные в своем роде открытия.

Человеческая индивидуальность ведет собственную партию независимо, но все вместе действующие лица этой духовной драмы образуют удивительный многоголосый хор, утверж­дающий, что смысл жизни в гармонии человека с миром. Мы слышим сильный голос жизне поклонника попа, мыслящего независимо от церковных догматов, человека, проповедующего веру в жизнь, в победу мудрости и добра («Верую!»). Неистовый поп напоминает нам Аввакума безоглядной, как страсть, любовью к жизни, верой в ее разум и неистребимость: «Это — суровый, могучий бог. Он предлагает добро и зло, вместе, — это, собственно, и есть рай... Ты пришел узнать: во что верить?.. Верь в Жизнь... В авиацию, в химизацию, в механизацию сельского хозяйства, в научную революцию-у! В космос и невесомость!— ибо это объективно-о!»

Как прожить жизнь? В чем ее высший смысл? Герои находят ответы, требовательно познавая окружающий мир, самокритично допрашивая себя. В согласии с внешним миром, с людьми человек находит для себя опору, оправдание своего существования. Согласие, взаимопонимание, отзывчивость приходят только тогда, когда человек раскрывает возможности деятельного добра и любви, дарит людям свои духовные ценности. Это — путь самовоспитания, требовательного внимания к себе и людям.

Эволюция повествовательной манеры. С начала 70 годов В. Шукшин все настойчивее обращается к сатире. В после­довательности появления сатирических произведений разных жанров угадывалось свойственное Шукшину стремление объе­динять произведения вокруг ведущей темы, например, рассказы в циклах «Сельские жители» (1963); «Земляки» (1970); «Характе­ры» (1971). И сатирический ряд выстраивался, естественно продолжая написанное ранее. Рассказ о честолюбивых помыслах Афанасия Дерябина («Мужик Дерябин», 1974) не мог не вызвать в памяти образы его «собратьев» — «крепкого мужика» Шурыгина или «непротивленца» Макара Жеребцова, также одержимых жаждой увековечения своего имени в памяти потомков.

Новое проявилось в другом: в содержании, типаже, формах, в общей тональности. ^Жанровое разнообразие этого цикла подтверждало устойчивость целей художника, основательность и широту замыслов. Здесь и сатирические портреты — точные, лаконичные, беспощадные («Мнение», «Постскриптум», 1972, «Привет Сивому!», 1974), и философский диспут («Точка зрения», «Энергичные люди», 1974). Однако жанровые формы сложны, они не поддаются однозначному определению (например, «Штрихи к портрету», 1973, или опубликованные посмертно, в 1975 г., сказка «До третьих петухов» и повесть «А поутру они просн­улись...»).^

Сатира не могла «потеснить» рассказы, вошедшие в те годы в сборники «Характеры», «Беседы при ясной луне». Даже обна­ружив свою цельность, разящую силу, право на самостоя-тельность, она оставалась кровно связанной со всем творчеством Шукшина и развивалась в его русле. В этом нет ничего пара­доксального: разносторонний опыт, художественные искания, свойственные Шукшину, вели его в тот период именно к сатире.

Сказка «До третьих петухов» синтезирует в гротескно- фантастическом плане типы и характеры повестей. Энергичные персонажи преобразуются в сказочных чудовищ, а Иван—из фи­гуры легендарной в реально действующего нашего современника. Его история определяет композицию и движение сюжета. Фантастический план сказки переплетается с реальным. Действие начинается в библиотеке, где сказочные и литературные герои владеют современной речью, мышлением—автор материализует их по образу и подобию современного человека (Илья, Атаман, Иван-дурак, Бедная Лиза и т. д.). «Коллектив» героев пытается приобщить Ивана-дурака к разумной деятельности, вернуть его «в ряды» из того особого положения, в котором он пребывал все сказочное время. И хотя всем надоел вечный вопрос об Иване- дураке, радикальные меры («выгнать!») не устраивают собрание. Все полагают, что вполне достаточно реабилитирующей Ивана бумаги-справки, которая, подтвердив его разум, освободит героя от исторической и легендарно-сказочной вины.

Возвращение Ивана в ряды умных существенно изменит многое: после восстановления справедливости Ивану предстоит действовать без посторонней помощи, например, добрых волшеб­ников. Став умным по справке (он мог получить ее давным- давно!), Иван должен будет разделить общую судьбу: его примут всерьез, оставив разные коварства, злые шутки и непосильные для обычных персонажей задачки, решение которых обычно требовали от дурака Ивана. Всеобщее признание умным сулит Ивану всевозможные блага, в частности, раскрепощение его талантов, свободу действий, равноправие. Но превращение Ивана в умного не обойдется без необратимых утрат: Иван навсегда потеряет свое обаяние, поэтичность, своеобычность, особую судьбу добрых волшебников, вроде Сивки-Бурки, которые, обе­регая дурака, все за него решали, вели его за ручку. Правда, поте­ряв свои сказочные привилегии, Иван обретет самостоятель­ность: он будет принимать решения, распознавать добро, зло, козни, коварство, сражаться с кривдой. Илья и Атаман обещают Ивану свою помощь взамен волшебной.

Типы характеров: на пути между городом и деревней. Шук­шина привлекал сложный духовный мир деревенских жителей, прошедших через события революции, гражданской войны, коллективизации, выстоявших в годы Великой Отечественной войны, восстанавливавших хозяйство в послевоенный период.

Шукшин заставил читателя понять, что простой человек, рядовой труженик не так прост, как кажется на первый взгляд. Сближение с городом рассматривается писателем как сложное явление. С одной стороны, это расширяет кругозор деревенских жителей, приобщая к современному уровню культуры, а с дру­гой —город расшатал морально-этические устои деревни. Попав в город, житель деревни почувствовал себя свободным от тех при­вычных норм, какие были характерны для деревни. Этим Шукшин объясняет черствость, отчужденность людей города, приехавших из деревни и забывших о нравственных традициях, которые веками определяли жизнь их дедов и отцов.

Шукшин — писатель-гуманист в высоком смысле этого слова. Он сумел увидеть в жизни «чудиков» — людей, которые обладают философским складом ума и не удовлетворяются обывательской жизнью. Здесь у Шукшина можно увидеть традиции М. Шоло­хова, у которого в «Поднятой целине» Иван Аржанов рассуждает о «чудинке» у каждого человека.

Таковы, например, герой рассказа «Микроскоп» столяр Андрей Ерин, который купил микроскоп и объявил войну всем микробам, Дмитрий Квасов, совхозный шофер, который задумал создать вечный двигатель, Николай Николаевич Князев, мастер по ремонту телевизоров, исписавший восемь общих тетрадей трактатами «О государстве», «О смысле жизни». Если «чудики» в основном люди ищущие и в своих поисках утверждающие идеи гуманизма, то противоположные им «античудики» — люди со «сдвинутой совестью» — готовы творить зло, жестоки и неспра­ведливы. Таков Макар Жеребцов из одноименного рассказа.

В изображении деревни Шукшин продолжает традиции рус­ской классической литературы. В то же время он отражает слож­ные взаимоотношения жителей города и деревни в наше время.

Деревня, ее жители прошли через сложные исторические события. Это не единое крестьянство, а люди самых различных профессий: и механизаторы, и шоферы, и агрономы, и техники, и инженеры, вплоть до нового священника, призывающего верить в индустриализацию, технику, коммунизм («Верую!»).

Вновь и вновь возвращаясь к этой теме, поэтически воспри­нимая ее, В. Шукшин исследует жизнь сельских тружеников в историческом развитии — от военных лет детства до современ­ности. Деревня как бы завязала в свои узлы многие жизненно важные проблемы и вопросы страны («острейшие схлесты и конф­ликты»), которые для своего художественного решения требо­вали углубления в историю и в современную жизнь общества.

Отличительная особенность Шукшина-художника — это острое чувство современности. Его герои рассуждают о полете в космос, на Луну и Венеру. Они противостоят старым, отжившим представлениям о мещанской сытости и благополучии. Таковы школьник Юрка («Космос, нервная система и шмат сала»), Андрей Ерин («Микроскоп»). Герои рассказов Шукшина упорно ищут смысл жизни и стараются определить свое место в ней («Беседы при ясной луне», «Осенью»).

Принципиальная новизна Шукшина-художника связана глав­ным образом с типами и характерами, которые он вывел. Назвав один из своих сборников «Характеры», он очень точно определил центр своих интересов. Можно добавить, что его интересует весьма определенный социальный тип, возникший в недавние годы на пороге города, деятельно врастающий в городскую жизнь, но еще накрепко связанный с деревней. Оторванный от родных корней, он не принадлежит ни городу, ни деревне, находясь как раз в той промежуточной жизненной сфере, где скрестились различные влияния и где формируются новые характеры.

С самого начала Шукшин тяготел к изображению характеров необыкновенных, в чем-то выпадающих из общего ряда. За каждым характером не просто богатство наблюдений Шукшина, метко схваченных оборотов речи, но мысль автора, проникающая в глубины народной жизни, морали.

Шукшин уверен, что человек интересен своей непохожестью на других. Утверждение, что «за кажущимся калейдоскопом лиц и судеб просматривается одна судьба человека-чудака», неверна. Шукшин запечатлел подлинное многообразие жизни, ее реальную сложность.

Герои Шукшина — люди обеспокоенные, уязвленные со­циальной несправедливостью, люди, крепко обиженные на жизненный уклад, на вселенский непорядок, который долго пытались выдавать за порядок.

У человека должны быть какие-то непреходящие, вечные ценности.

В искусстве Шукшина мы найдем широкие размышления над жизнью народа, смелое и глубокое постижение ее реальных противоречий и сложности. Существенно и другое: авторские размышления вводят нас в творческую атмосферу, предоставляя возможность понять природу столь самобытного дарования.

«И в книгах своих и в кино я говорил лишь о тех, кого знаю, к кому привязан. Делился, как умел, своими воспоминаниями, своими привязанностями. Теперь надо выходить на дорогу более широких размышлений, требуется новая сила и смелость, тре­буется мужество открывать новую глубину и сложность жизни. Надеюсь, верую: она впереди, моя картина (а может быть, книга), где удастся глубоко постичь суть мира, времени, в котором живу. Все мысли об этой будущей работе»,— так говорил В.Шукшин незадолго до своей кончины. Волей трагического случая сказан­ное писателем мы воспринимаем теперь в его высоком и значи­тельном смысле: как подведение итогов работы и завет живым.

Вопросы и задания

1.                       Где и когда родился Шукшин? Составьте небольшую биогра­фическую справку о писателе.

2.                       Начертите схему, иллюстрирующую виды творческой деятель­ности Шукшина.

3.                       В каких литературных жанрах работал Шукшин?

4.                       Назовите главную тему творчества Шукшина. Обоснуйте свой ответ.

5.                       Какой образ жизни, по мнению Шукшина, подходит настоя­щему герою?

6.                       Определите тему Любого рассказа Шукшина. Какие мотивы звучат в нем? От чьего имени ведется повествование в рассказе. Ар­гументируйте свой ответ.

7.                       Выпишите строки из рассказа Шукшина, в которых говорится о причинах поражения героя.

8.                       Найдите в выбранном вами произведении Шукшина слова, которые содержат авторскую оценку героя.

9.                       Выпишите из прочитанных рассказов Шукшина афоризмы.

10.                    Подробно проанализируйте один из рассказов писателя: кто знакомит читателя с героем произведения, что узнаем о нем (портрет, имя, прозвище)? Какие черты характера героя привлекают, а какие вам показались несимпатичными?

11.                    Укажите письменно элементы сюжетной композиции выбран­ного вами рассказа (завязка, кульминация, развязка).

12.                    Напишите творческую миниатюру «Почему мне дороги рас­сказы Шукшина?». Сделайте вывод об особенности шукшинской прозы.

Теория литературы: Сказ — особый тип по­вествования, ориентированный на устную, быто­вую речь рассказчика (вышедшего, как правило, из народной среды), резко отличную от автор­ского слова. Это имитация «живого» разговора; рожденного как бы сию минуту. Сказ гораздо

более, чем традиционные формы письменного повествования, приковывает внимание читателя к носителю речи — рассказчику, выводя его на первый план.

Акцент на точке зрения персонажа в литературе XX века вызван возросшим художественным интересом к своеобразию внутреннего мира людей, а главное — пониманию жизни как совокупности непохожих одно на другое отношений к реальности, различных кругозоров и ценностных ориентаций.

Обращение к сказу часто связано со стремлением писателей нарушить сложившуюся консервативную литературную тради­цию, вывести на сцену нового героя (особенно удаленного от книжной культуры) и новый жизненный материал. Сказ дает этому герою возможность наиболее полного самовыявления, свободного от авторского контроля.

«Сказовые эпохи» то возникают, то исчезают. Считается, что сказовые формы возникают в периоды изношенности, изжитости определенных форм канонизированной прозы. Когда это происходит, писатели начинают создавать новые миры при посредстве чужого внелитературного словесного материала. Революция 1917 года вызвала к жизни сказ М. Зощенко, И. Ба­беля, А. Ремизова. Потом эта форма «вернулась» в годы Великой Отечественной войны в произведениях А. Твардовского, А. Тол­стого, М. Шолохова. В 60-70 годы возникла новая модификация сказовой традиции. Вершиной русского «сказового» стиля этого периода критики считают творчество В. Шукшина. Его сказ отражает демократизацию литературы хрущевской «оттепели» — это диалог своего и «чужого» сознания, практически равно­правного авторскому в тексте. В. Шукшин «никогда ничего не заключал». Старался избегать авторитарных авторских решений, ограничивался раскрытием человеческой мысли в ее противо­речивом и незавершенном становлении («Калина красная», «Точка зрения», «До третьих петухов»).

Одновременно сказ — это в какой-то степени и форма иноска­зания для писателей в определенные эпохи. М. Зощенко «поки­нул» сказ в 30 годы, выйдя к прямому, недвусмысленному и четкому слову. В. Шукшин «ушел» из сказа перед самой смертью, когда кончился его «немой период тайной свободы». В киноро­мане о Стеньке Разине «Я пришел дать вам волю» уже Звучит призыв к физическому уничтожению державного зла, к бунту.

В современной русской прозе нет «чистого» сказа, как и при­вычной сказовой ориентации на рассказчика с определенным кругозором. Современная проза стремится воссоздать не столько план героя, сколько ракурс стоящего за ним корневого целого — народа. То, что в 20 годы XX века казалось исключительной принадлежностью лишь некоторых великих писателей — одновременная прикрепленность стиля к голосу рассказчика, голосу героя и голосу народа, оказалось сегодня почти повсе­местной стилевой нормой «деревенской прозы»