Тема 37. ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ ГЕРТ (1931—2000)

Юрий Михайлович Герт родился в 1931 г. в г. Астрахани. После окончания Вологодского педагогического институ­та работал учителем русского языка и литературы. В 1955 г. была написана, а в 1957 г. опубликована первая повесть Герта "Преодоление”. В том же году пи­сатель переехал в Караганду, где рабо­тал журналистом, а затем литератур­ным консультантом в Карагандинском отделении Союза писателей Казахстана. Впоследствии, став уже известным в респу­блике писателем, работал в литературно- художественном журнале "Простор”. Ю. М. Герт — автор произведений "Кто, если не ты?..”, "Ночь пре­допределений”, "Солнце и кошка”, "Третий лишний”, "Лгунья”.

Герт активно работал как переводчик произведений ка­захских и уйгурских писателей: "Прикрой своим щитом” И. Есенберлина, "Голубое марево” М. Магаунна, "Иртыш впадает в океан” Р. Тохтарова, "Маимхан” 3. Самади, рассказов и повестей М. Сундетова, X. Абдуллина.

Одни из центральных тем в творчестве 10. Герта — темы вос­питания, семейной этики, родительского дома. Им посвящены по­вести "Лгунья" (переизданная в 1984 г. под названием "Грустная история со счастливым концом”), "Третий лишний”. В повести "Третий лишний” рассказывается о благополучной, казалось бы, семье Огородниковых: отец ученый, мать врач. Родители мечтают о том, что их сын Андрей будет художником... Но они поглощены своими проблемами, своей жизнью. И сын ощущает себя в родной семье чужим, третьим лишним.

Живой и яркий мир отрочества, психология подростка раскры­ваются в повести "Солнце и кошка”. Ее действие относится к пред­военным годам. Под влиянием отца, семьи и друзей мальчик —

герой повести приобщается к своему времени. Революция, ••Интернационал”, пятилетки — все это становится для него близ­ким и естественным. Мальчик живет тем, чем живут его ровесни­ки, жаждой подвига, а идеалом для него являются герои рево­люции, такие как Василий Чапаев и Долорес Ибаррури.

Постепенно на смену безмятежному и наивному существова­нию приходит понимание чужой боли, сложности людских отно­шений, поиск своего места в мире. Ю. Герт показывает, как важно сохранить ростки самостоятельности, отваги, чести в маленьком человеке, тем более что жизненной проверкой, испытанием для него, как и для всех, становится война. В первые месяцы погиба­ет отец мальчика, и война, безжалостная в своей реальности, об­рывает счастливое детство. Солнце и кошка — первые яркие со­знательные впечатления ребенка, зримые образы в начале повести в финале воспринимаются как символы детства. Писатель сам говорит об этом: "Так возникло название этой книги. Книги о дет­стве, которое не прошло, не окончилось, не стало воспоминанием давним, полузабытым, — нет. Оно в каждом из нас — как началь­ные кольца на срезе, самая сердцевина ствола. Там. за навитой го­дами толщей, дремлет нежное деревце, тонкий упругий прутик. Ветви, крона, ствол — все выросло из него... Пока мы живы, оно живет внутри нас, наше детство. И, быть может, до тех пор только мы н живы, пока оно в нас живет...”.

ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ СО СЧАСТЛИВЫМ концом

(отрывок из повести)

Наверное, именно так начинали все известные человечеству об­манщики, авантюристы и даже преступники: Таня Ларионова не думала, до самого последнего мгновения не думала, что бросит в почтовый ящик это письмо. И лишь когда в узкой прорези мельк­нул дразнящим язычком угол конверта, она опомнилась — и по­няла, что погибла!..

А произошло все так.

Настали летние каникулы, и Таня, впервые совершенно само­стоятельно, как, впрочем, и полагается почти взрослой четыр­надцатилетней девочке, ехала в город, где жила ее тетя. Всю до­рогу Таня лежала на верхней полке, грызла горькне-прегорькие, каленые-перекаленные семечки, десять копеек стакан, и, вы­ражаясь устарелым слогом, по иронии судьбы читала роман Достоевского "Преступление и наказание .

Нам кажется, олнако, что Достоевский тут ни при чем: после- дующие события могли развернуться и в том случае, если бы 1аня

читала не Достоевского, о, скажем, Чарльза Диккенса или лаже сказки братьев Гримм. Тем более смешно винить в чем-то Танину школу или се учительницу Теренцию Павловну, которая перед каникулами продиктовала 8 Б список обязательной литературы, назвав при этом и Федора Михайловича Достоевского. Да и подо­зревала ли Теренция Павловна, что Таня всерьез отнесется к это­му списку?..

Но Таню Ларионову всегда отличали неожиданные поступки. Она взяла с собой в дорогу знаменитый роман, хотя не любила следовать никаким правилам и указаниям и, например, считала ниже собственного достоинства ходить но фильмы для детей до шестнадцати лет. Она вообще кое-что могла себе позволить в жиз­ни, так как ее мама работала билетершей в кинотеатре "Орбита".

Итак, лежа на верхней полке, Тоня с увлечением читала "Преступление и наказание” и была совершенно счастлива — та­ким счастливым бывает человек только в самом начале долгих летних каникул. Ей не мешали — ни проводница, которая все утро усердно гудела пылесосом, похожим на небольшую глобальную ракету, ни соседи по куне — хрупкая, прозрачная старушка и ее внук в синей матроске, белых туфельках и бескозырке с надписью "Варяг”. Малыш бегал но вагону, стрелял откидными сиденьями и выгребал из карманов на колени бабушке то ванильные суха­рики, то шоколадки, то кружочки копченой колбасы — все, чем угощали его окрестные пассажиры. Бабушка сердилась и шлепа­ла чересчур шустрого внука по коротким штанишкам, доводя его до немыслимого рева. В конце концов она утомилась, выдохлась, прилегла и стала слушать репортаж о футбольном матче, а что­бы не упустить слабым слухом чего-нибудь важного, попросила Таню включить репродуктор погромче. Однако и это не мешало Тане. И чем больше углублялась она в трагические переживания Раскольникова, тем сильнее наслаждалась ощущением собствен­ного душевного покоя и безмятежности.

Впрочем, кое-что мешало ей все-таки чувствовать себя абсо­лютно счастливой. Она забыла дома голубую ленточку, которая очень шла к ее искристым рыжим волосам. Но Таня надеялась на какой-нибудь станции купить такую же.

Однако ей не везло, подходящей ленточки все не встречалось. На какой-то станции в галантерейном киоске продавались лен­точки любых цветов, кроме голубого, и Таня от расстройства ку­пила две порции мороженого "Ленинградское" — испытанный прием для восстановления внутреннего равновесия.

Доедая вторую порцию "Ленинградского”, Таня заметила по­близости мальчугана в матроске. Неизвестно, каким образом он очутился на перроне и разгуливал один, интересуясь преимуще­ственно по-египетски монументальными урнами, правда, изваян­ными из третьесортного цемента, но таящими немало поразитель­ных находок.

Ударил привокзальный колокол. Таня подхватила любозна­тельного морехода под мышки и потащила в вагон. Малыш бры­кался, вырывался и даже кусался, вдобавок у самой подножки с него слетела бескозырка с надписью "Варяг”. Таня едва-едва успе­ла подобрать ее и заскочить в тамбур, как поезд тронулся.

Только потом, когда Таня доставила малыша к бабушке, выяс­нилось, что на нем нет одной туфельки. Вероятно, в суматохе она расстегнулась, упала и осталась на перроне. Но до туфельки ли тут было?..

"Варяг” завывал, как сирена корабля, терпящего бедствие в открытом море; в купе битком набились его знакомые и просто сочувствующие; бабка, со сна бледная, перепуганная, безмолвно сносила все упреки и трясущейся рукой пыталась затолкнуть вну­ку в рот ложку с малиновым джемом.

И тут, как обычно в подобных ситуациях, все принялись вспо­минать ужасные случаи, когда с детьми происходили разные кош­марные несчастья; все принялись рассуждать — а вдруг бы ребе­нок отстал от поезда или, того хуже, попал под колеса!.. При этом все так шумели, что голос малыша потерялся в общем гаме, а Тане снова и снова пришлось повторять, как она ела мороженое, да, "Ленинградское", две порции, и увидела мальчишку, и что прои­зошло потом, и ей было даже смешно — все смотрели на нее так, будто она совершила подвиг, старушка тоже охала, ахала, но при этом нет-нет да и посматривала туда, где полагалось быть белой туфельке: как будто Таня была виновата, что не заметила, как сле­тела эта злополучная туфелька!..

И когда Таня повторила в пятый или шестой раз свою историю, ей пришло в голову — то ли чтоб как-то оправдаться перед ста­рушкой, то ли просто потому, что ну невозможно же, согласитесь, твердить столько раз одно и то же слово в слово — ей пришло в го­лову прибавить, что невдалеке уже сигналил паровоз, и тут-то она и сняла мальчика с рельсов. Эта маленькая подробность произве­ла такое впечатление, словно все только и ждали, чтобы появил­ся паровоз, и заранее знали, что он непременно появится, и даже обрадовались, что вот, наконец, он появился. А бабка после этого

и думать забыла про туфельку — кто-то принес пузырек с кардио- ми ном и отсчитал ей двадцать пять капель. Таня же забралась к себе на полку, повернулась к стенке и прикусила палец, чтобы не расхохотаться.

Но потом она даже пожалела, что так все обошлось, уж слиш­ком благополучно, что ей не довелось и вправду избавить мальчу­гана от какой-нибудь жуткой опасности... Тут ей представилось, как это могло бы произойти: кишит народом перрон, все бегут, мечутся, посадка, никому нет дела до мальчика, который слез с платформы и прыгает на одной ножке по шпалам. И тут откуда ни возьмись паровоз. Таня бросается вперед, хватает малыша, прямо из облака пара, и под всеобщий вопль ужаса и восторга выскаки­вает на платформу. На рельсе остается только белая туфелька, и на нее надвигаются огромные черные колеса...

Что потом?.. Потом про Таню пишут в газете... Кто-то из оче­видцев, или сама бабка (это куда трогательней!) выводит буквы дрожащей рукой, корявым старческим почерком... Непременно — корявым и старческим: "Дорогая редакция! Пишет вам бабушка того самого мальчика, которого спасла от верной гибели ученица школы № 13 Ларионова Таня...” Потом...

Вырвав листок из тетрадки, которую мама положила в ее че­модан (тетрадку с конвертом не забыла, а ленточку забыла!), Таня сочиняет письмо. Забавно вообразить, как это случилось бы на самом деле, недаром Таня уже два года занимается в драмкруж­ке... Кляксы — в начале и в конце — придают письму такую убе­дительность, что самой Тане становится боязно за девочку, кото­рая вырвала из-под колес глупого малыша. И белая туфелька... Маленькая туфелька с пуговкой... На нее накатывает свирепая, рыгающая паром громада... Таня так явственно видит перед собой эту маленькую белую туфельку, что адрес на конверте она надпи­сывает уже сквозь слезы.

И вот письмо готово, заклеено. Письмо, которое никуда не пойдет... Внизу все давно разбрелись, и старушка потчует своего буйного внука консервированным компотом, а Таня только добра­лась до самого главного: газета со статьей и портретом — в школе... Голубая ленточка... Выразительные и слегка загадочные глаза... Как у Жанны Прохоренко или у Одри Хепберн... Почти... "Как, это Ларионова?.. Наша Танька?.. Та самая? Да, да, та самая! Та са­мая, которая хлопает ушами на физике, ненавидит химию и тянет весь класс вниз, и тянет всю школу вниз, и тянет еще что-то вниз, и пререкается, и задирается, и просыпает первые уроки, и бегает

на последние сеансы... Но теперь... О, теперь!.. "Молодец, Таня! - слышит она отовсюду. — Мы кое в чем ошибались, прости нас!..” Но и это еще не самое главное, нет! Главное - это когда она задер­живается в школе по какой-то причине и к ней подходит величай­ший гений школы № 13, Всесторонне Развитая Личность — Женя Горожанкин... Он первый подойдет и сознается, глядя, как всегда, прямо в лицо: "Таня, — скажет он, — я был круглым дебилом”, — так скажет Женя Горожанкин, не "дураком”, а "дебилом”.

Я был круглым дебилом, скажет он. — Я приставал к тебе с этой самой машиной Тьюринга и не замечал, что ты... Давай бу­дем снова друзьями.

— Нет, — ответит она и рассмеется печальным и горьким сме­хом. Нет, Женя, теперь поздно... Вот раньше... Но раньше ты не замечал меня... Ты не видел, что главное в человеке — душа, серд­це... А если бы я никого не спасала?.. Никакого мальчика?..

Но в этом месте Таня вдруг спохватилась. Ведь и вправду ни­кого она не спасала, все она выдумала, все, все! Ей стало грустно. Почему она родилась такой невезучей? Почему с другими случа­ются всякие происшествия, ас ней — нет? Ведь могло бы, могло бы и с ней хоть раз случиться такое на самом деле!..

На первой же остановке она вновь побежала разыскивать го­лубую ленточку, но опять ей не повезло ("Как всегда”, — подума­ла она, стоя перед галантерейным киоском, закрытым на обед), и остаток времени ходила вдоль перрона, продолжая мысленно свой серьезный и значительный разговор с Женей Горожанкиным. И он мог бы вполне состояться, если бы... Но тут начиналась такая цепочка всяческих "если бы”, что становилось ясно: подобный раз­говор не произойдет никогда.

Прежде всего для такого разговора нужна газета со статьей, а чтобы она появилась, редактор должен получить письмо... Но пись­мо было у нее в руке, вернее — заложено в книжке, которую она держала в руке... И рядом, на углу вокзального здания, на желтой свежевыкрашенной стене, висел синий почтовый ящик. Самый обыкновенный почтовый ящик с поблекшей надписью: "Выемка корреспонденции производится каждый час круглосуточно .

- Круглосуточно, — автоматически повторила Таня. —

Круглосуточно...

И тут произошло то, что никак не объяснить с точки зрения логики и здравого смысла, во всяком случае не объяснить до кон­ца.

Она подошла к почтовому ящику - подумала о Жене - посмот­рела на конверт, на ящик - и попыталась представить, что случи­лось бы с нею, брось она в узенькую черную прорезь это письмо. Она даже, чтобы лучше себе это все представить, поднесла кон­верт к щелке и вложила в нее, крепко стиснув уголок в потных кончиках пальцев... Она чувствовала себя в тот момент так же, как если бы примеряла перед зеркалом новое платье, зная, что оно чужое и никогда не сможет ей принадлежать...

Но тут громко ударил станционный колокол — Таня вздрогну­ла — и конверт сам собой выскользнул из ее пальцев. Только уго­лок мелькнул и исчез, будто никакого письма и не было.

Таня не сразу сообразила, что произошло непоправимое.

Она попробовала заглянуть в щелку, но ничего не увидела. Она попыталась протиснуть внутрь палец, но только покарябалась о железо. Она побежала к поезду, но тут же вернулась и в полной растерянности остановилась перед ящиком.

Колокол ударил дважды, и состав медленно тронулся.

Таня в отчаянии забарабанила по ящику кулаком, оглянулась и кинулась догонять свой вагон...

---

1.Расскажите о жизни и творчестве Ю. М. Горта.

2.     Назовите основные проблемы, поднимаемые в произведениях писате­ля.

3.     Раскройте смысл заглавия сборника произведений Ю. М. Герта "Солнце и кошка".

4.     Прочитайте отрывок из повести "Грустная история со счастливым кон­цом". Определите тему повести.

5.     Каким образом писатель раскрывает специфику подросткового возраста в повести?

в. Как вы понимаете смысл заглавия повести "Грустная история со счаст­ливым концом"? Придумайте другие варианты.

7.      Прочитайте в хрестоматии рассказ "Мильонный". Определите его идею.

8.      Почему мальчик не хотел отпускать рыбку на свободу?

9.      Почему мальчик согласился отпустить рыбку, но именно в бассейн под названием "Мильонный"?

10.  Перескажите рассказ "Мильонный" от первого лица.

---

1. Расскажите о творчестве И. П. Шухова

2.     С кем из русских писателей Казахстана вы познакомились на уроках лите­ратуры в 6-7 классах?

3.     Прочитайте в хрестоматии стихотворения Н. Черновой и Л. Степановой

4.     Каковы особенности пейзажной лирики Н. Черновой? Какой предстает в сти­хотворениях автора ее 'поэтическая родина"?

5.     Определите мотивы творчества Л. Степановой.

6.     выучите наизусть одно из стихотворений.